Совпали два дня – день защиты жертв пыток и день рождения Михаила Ходорковского, это хороший повод, чтобы еще раз напомнить обществу  о политических заключенных в России. Поскольку Ходорковский, так исторически сложилось, стал в наше время политзеком № 1 – он олицетворяет политические репрессии в России, то цель у акции двойная: протест против пыток и политических преследований. Я лично считаю, что бороться с этими явлениями можно только одним путем – нужно организовывать движения протеста. Массовость не так важна, важен сам факт, цель – отторжение обществом политических преследований. Общество должно осознавать протестный характер происходящего. Наличие в России политических заключенных должно восприниматься как скандал, повод для каждодневного протеста, преступление, а организаторы политических репрессий должны восприниматься обществом как тираны, как палачи.

Механизм для определения того, кто является политическим заключенным, кто нет, – существует. Есть международные нормы, есть нормы, выработанные российскими правозащитниками, основанные на международном праве.  Дело в том, что «Международная амнистия» с большой неохотой стала предоставлять статус «узника совести» российским заключенным, при этом практически автоматически этот статус присваивают каждому административно задержанному в Белоруссии. Поэтому во время первого дела Ходорковского (тогда же параллельно шли «шпионские процессы»), возникла необходимость выработать собственную систему – возникла инициативная группа «Общее дело».

На данный момент ценной колоссальных усилий удалось убедить присвоить этот статус Сутягину и Данилову, позже Михаилу Трепашкину. Тогда российские правозащитники решили выработать собственные критерии, основанные на международном праве, а там сказано, что «узником совести» является любой, кого преследуют по политическим мотивам, а политзаключенный – это тот, кто подвергается репрессиям, причем преследования могут иметь не только юридический характер, но и, например, уголовный: убийство, избиение. Это правило действует и в отношении тех, кто, допустим, нарушил закон, но по политическим мотивам им определяют несоразмерное правонарушению наказание. Правозащитное сообщество также приняло решение, что недопустимо применять тюремное заключение к тем, кто исповедует радикальные взгляды, но при этом не призывает к насилию и преследованию по национальному признаку. Есть международный пакт – два вида пропаганды им запрещены: призывы к войне и разжигание расовой розни. Согласно этим критериям составлен довольно длинный список – это все фигуранты дела ЮКОСа (обычно звучат фамилии Ходорковского, Лебедева, Бахминой), фигуранты «шпионских процессов» - Данилов и Сутягин, Зара Муртазалиева - жертва провокаций спецслужб, Михаил Трепашкин, активисты НБП, осужденные за нарушения правил пикетирования.

Теперь у нас появилась новая тема – преследования в связи с «Маршами несогласных», это началось ровно год назад в связи с конфренцией «Другой России» и «Социальным форумом». Человека берут за участие в акции протеста и сажают на 10-15 суток, да, это не 10-15 лет, слава богу. Но по сути, это уголовное преследование за политические убеждения – в Белоруссии такой человек тут же получает статус «узника совести». У нас нет, а уровень беззакония тот же самый: обвинения под любым предлогом, тотальная слежка за активистами по всей стране и т.д. и т.п. Надо сказать, что по количеству политзаключенных мы приближаемся к брежневским временам, тогда тоже диссидентов было относительно немного, зато многих привлекали за национальную деятельность, религиозную. Мы во многих смыслах приближаемся к этому времени. Правозащитники потратили три с половиной года на то, чтобы мировое сообщество наконец осознало проблему политических заключенных в России. По крайней мере, сейчас эта тема стала обсуждаться в международных докладах.

Евгений Ихлов – правозащитник, руководитель информационно-аналитической службы движения "За права человека"