Я уже говорил о том, что это тенденция, система. Я так понимаю, что в этой истории с Тлисовой и Багровым многих раздражает не столько сам факт просьбы о политическом убежище, сколько США. На самом деле, большая часть уехавших журналистов просили политического убежище как раз не в США, а в Европе. Кемеровский журналист Александр Косвинцев, например, попросил убежища в Украине.
Так что если кто-то попытается сделать из этой истории очередное антиамериканское шоу, то это глупо. Речь идет о том, что журналисты уезжают из страны – те, кого допекли давлением, преследованием, угрозами. Многие при этом не делают громких заявлений, и мы часто совершенно случайно узнаем, что они решили покинуть страну.
Есть журналистика, а есть пропаганда. Пропагандистом работать легко и выгодно, им хорошо платят, и у них нет никаких проблем. У журналистов, которые работают в независимых СМИ, проблем с каждым часом все больше. Кто-то еще работает, те, кому стало невмоготу, – уезжают.
Чтобы этот процесс остановить, нужно изменить целый ряд вещей. Первое – это политическая атмосфера. Ее изменить сложно, власти вряд ли захотят это делать. Им нравится действовать согласно доктрине информационной безопасности, которую Путин подписал в сентябре 2000 года, им сейчас развязали руки – и они могут возбуждать огромное количество уголовных дел против журналистов, мы насчитываем более 50 в год. Семь журналистов уже отсидели в тюрьмах, двое сидят до сих пор.
Второе условие – изменение законодательства, потому что, как ни удивительно, в России до сих пор нет закона о телевидении и радиовещании. До сих пор нет закона об общественном телевидении. А практически все поправки, которые были за последние семь лет внесены в действующие законодательство, имеют репрессивный характер.
Третье – это образование, Оно по-прежнему плохое, университеты по-прежнему выпускают работников средств массовой информации и пропаганды, но не журналистов. Многие вынуждены самообразовываться для того, чтобы стать более-менее профессиональными журналистами. Нужно менять систему образования: выпускники университетов сейчас не знают самых простых вещей, связанных с применением законов. Самое главное, что должен знать современный журналист – это законы. В первую очередь для того, чтобы защищать свои собственные права.
Во-вторых, многое, что происходит вокруг нас, регулируется с законами. И пока журналисты не начнут объяснять людям, что есть закон, как его соблюдать, применять – мы так и останемся в этом замкнутом круге беззакония. Закон и его применение - это основа гражданского общества, которого, к сожалению, в России до сих пор нет.
Отчасти поэтому у нас нет и солидарности: о Тлисовой и Багрове вспомнили только сейчас, когда они в Штатах. А то, что Фатима после отравления тяжело болела и фактически не могла передвигаться, - это никого не волновало, никто об этом не писал. К сожалению, журналисткой, профессиональной солидарности в России нет. И это очень плохо и грустно.
Так что если кто-то попытается сделать из этой истории очередное антиамериканское шоу, то это глупо. Речь идет о том, что журналисты уезжают из страны – те, кого допекли давлением, преследованием, угрозами. Многие при этом не делают громких заявлений, и мы часто совершенно случайно узнаем, что они решили покинуть страну.
Есть журналистика, а есть пропаганда. Пропагандистом работать легко и выгодно, им хорошо платят, и у них нет никаких проблем. У журналистов, которые работают в независимых СМИ, проблем с каждым часом все больше. Кто-то еще работает, те, кому стало невмоготу, – уезжают.
Чтобы этот процесс остановить, нужно изменить целый ряд вещей. Первое – это политическая атмосфера. Ее изменить сложно, власти вряд ли захотят это делать. Им нравится действовать согласно доктрине информационной безопасности, которую Путин подписал в сентябре 2000 года, им сейчас развязали руки – и они могут возбуждать огромное количество уголовных дел против журналистов, мы насчитываем более 50 в год. Семь журналистов уже отсидели в тюрьмах, двое сидят до сих пор.
Второе условие – изменение законодательства, потому что, как ни удивительно, в России до сих пор нет закона о телевидении и радиовещании. До сих пор нет закона об общественном телевидении. А практически все поправки, которые были за последние семь лет внесены в действующие законодательство, имеют репрессивный характер.
Третье – это образование, Оно по-прежнему плохое, университеты по-прежнему выпускают работников средств массовой информации и пропаганды, но не журналистов. Многие вынуждены самообразовываться для того, чтобы стать более-менее профессиональными журналистами. Нужно менять систему образования: выпускники университетов сейчас не знают самых простых вещей, связанных с применением законов. Самое главное, что должен знать современный журналист – это законы. В первую очередь для того, чтобы защищать свои собственные права.
Во-вторых, многое, что происходит вокруг нас, регулируется с законами. И пока журналисты не начнут объяснять людям, что есть закон, как его соблюдать, применять – мы так и останемся в этом замкнутом круге беззакония. Закон и его применение - это основа гражданского общества, которого, к сожалению, в России до сих пор нет.
Отчасти поэтому у нас нет и солидарности: о Тлисовой и Багрове вспомнили только сейчас, когда они в Штатах. А то, что Фатима после отравления тяжело болела и фактически не могла передвигаться, - это никого не волновало, никто об этом не писал. К сожалению, журналисткой, профессиональной солидарности в России нет. И это очень плохо и грустно.
