Претензии Константинопольского Вселенского патриархата кажутся вполне законными. Однако история этой кафедры свидетельствует о том, что в поствизантийское время патриархи были зависимы только от турецких властей и никогда не были субъектом международного права. Придать этим претензиям статус реалистичности можно, только напирая на аналогию между кафедрами Ветхого и Нового Рима.
В XIX веке, в пору расцвета русской византинистики, исследователь Н. Суворов пустил в оборот выражение «византийский папа», которое должно было высветить аналогию между претензиями Римского папы на мировое верховенство и предполагаемыми претензиями византийских предстоятелей на аналогичные прерогативы. Вопрос этот лежит не столько в области канонического права, сколько в области идеологических моделей. Он поднимался уже в VII веке, когда папа Римский Григорий Двоеслов писал константинопольскому патриарху, прося его отказаться от титула «вселенский», на что патриарх Иоанн Постник указывал на внеправовой статус термина «икуменикос» (вселенский). Этот термин – почетный и политический: он выражал особое положение Великой Церкви в Ромейской империи.
С тех пор титул прочно закрепился за патриархом Второго Рима. Когда турки в XV в. взяли Константинополь, вся система единой Церкви как единого патриархата стала трещать по швам, пока в XVI в. не «отвалилась» Московская митрополия, ставшая автокефальной Русской церковью, а затем, в XVIII-XIX вв., за ней последовали и другие национальные митрополии. Патриархат в Константинополе-Стамбуле превратился просто в «греческую Церковь». Система единой православной Церкви более не существует юридически (я не беру тут сложное понятие о «таинственном» или духовном единстве), следовательно, у нее нет и не может быть единого главы. Православие на сегодня – нестройный хор различных по количеству и политической значимости юрисдикций (в русской традиции привычнее слово «согласия»). Одни – важнее и пышнее, другие – скромнее. И патриарх Варфоломей, кажется, хочет приобрести статус «попышнее», который бы позволил ему активнее действовать как внутри Турции, так и в греческой диаспоре.
То, что его поддерживает сама министр иностранных дел Греции, показывает, что греки готовы опереться на патриархат в борьбе за теплое место внутри западного мира (в форме Евросоюза), к которому принадлежит Греческая республика.
