Последствия Декларации митрополита Сергия для всех нынешних православных юрисдикций русской традиции очень велики и даже фундаментальны. Для самой большой из них – РПЦ МП – эти последствия можно определить так: в результате подписания Декларации группе митрополита Сергия («сергианам») удалось не только выжить, но и занять в СССР положение лидирующей и основной конфессии православно-новообрядной традиции. В 1943 г. ему позволили назваться патриархом Всея Руси, главой новоорганизуемого под надзором НКВД «анти-Ватикана», выделили спецтранспорт, зачислили в ряды неформальной номенклатуры и позволили открыть семинарию и академию.

Собственно говоря, это было возвращение на синодальный путь, в рамках которого церковь была особым и специальным отделом госорганов, «ведомством православного исповедания» с той поправкой, что государство медленно двигалось от большевицко-ленинской анархии к сталинской автократии. Сталинское государство отнюдь не было атеистическим – и Декларация открыла для «группы Сергия» путь на Олимп, а РПЦ, при всех канонических и исторических сложностях в оценке группы Сергия, в результате этого выбора смогла стать церковью большинства.

Разницу между подчиненным состоянием дораскольной (до 1927 г.) Синодальной греко-российской Церкви и таким же состоянием группы Сергия не стоит переоценивать. Сергий просто воспроизвел синодальную модель поведения «князя Церкви». Если осуждать Сергия, то придется неминуемо осудить и ту церковную среду, из которой он вышел – синодальное дореволюционное «ведомство православного исповедания», для которого верность государству и ориентация на государственный заказ была важнее очень и очень многого. Противники Сергия к началу XXI в. пришли почти к полному краху именно оттого, что не ориентировались и не опирались на государство. Тех, кого не съело государство, раздавила эпоха массового вкуса, массовой культуры и массовых коммуникаций. В рамках своей системы митрополит Сергий сделал безошибочный выбор.