Не буду даже пробовать угадать, что конкретно означает или предвещает это весьма примечательное (и, безусловно, неожиданное) заявление человека, являющегося (так, во всяком случае, я привык считать) одним из наиболее информативных «голосов» нынешнего политического режима; попробую оценить его по существу обсуждаемого вопроса.
Я вполне согласен с г-ном Глазычевым в том, что эффективный переход от авторитарного режима и послевоенного (или постреволюционного) разгрома к стабильной демократии невозможен (или, во всяком случае, затруднителен) без деятельного и конструктивного присутствия Церкви на политической «сцене»; так было в США и Великобритании («пуритане»), в Испании (пресловутый «Опус Деи») и Польше («Солидарность»), в послевоенных Италии и Германии с их влиятельнейшими христианско-демократическими партиями, во Франции «голлизм» едва ли состоялся бы без политической и моральной поддержки церковного сообщества, наконец, о роли Церкви в политической жизни стран Латинской Америки (а это – наши родные «братья по разуму») можно было бы говорить бесконечно долго – это все общеизвестные банальности.
Далее, г-н Глазычев безусловно прав в том, что гражданское общество в России едва ли состоится без такого же деятельного и конструктивного присутствия Церкви на отечественной политической «сцене» по той простой причине, что само понятие «гражданского общества» исторически и логически производно от реального массового опыта автономии конфессиональных сообществ или даже их непосредственного противостояния государству (вспомним перманентный равноправный диалог императора и папы, епископа и князя или царя и патриарха); более того, оно немыслимо без превращения Церкви в комплементарный политическому сообществу и самодостаточный источник власти (положение дел, которое на западе Европы сохранялось на протяжении многих веков и оставило заметные следы в топографии старых городов, а в России складывалось лишь на короткое время и на сугубо персональной основе).
Наконец, г-н Глазычев прав еще и в том отношении, что без деятельного и конструктивного присутствия на федеральной и/или местной политической «сцене» любая отечественная религиозная организация (в том числе, безусловно, РПЦ) обречена либо остаться эфемерной и сугубо маргинальной субкультурой (как в советское время), либо превратиться в «теневое» корпоративное сообщество (тенденция, в постсоветское время ставшая достаточно заметной и даже послужившая основанием для достаточно серьезных конфликтов самого разного плана).
Беда, однако, в том, что до самого последнего времени на подобного рода вызовы РПЦ реагировала вяло, неадекватно или опять-таки на сугубо персональном (и, как правило, не слишком высоком) уровне: не случайно же свое заявление г-н Глазычев сделал в интервью газете, издатели которой (сколько я знаю) занимают достаточно самостоятельную позицию по обсуждаемому кругу вопросов.