Говорить о субъективных мотивах, которые побудили президента принять участие в траурном митинге, не хочется. Желающие их прокомментировать, думаю, найдутся. Это может быть душевный порыв, или, наоборот, расчёт политика. Вне зависимости от того, как лично Владимир Путин относится к этой теме, важно, что первое лицо сочло необходимым  участвовать в траурных мероприятиях и что-то сказать. Путин на самом  деле очень восприимчив к общественным веяниям и настроениям, и то, что он участвует в мероприятиях в Бутово, свидетельствует о том, что он не мог этого не сделать. Что эта тема – 70-летие Большого террора – поднята в текущей повестке дня на такой уровень, что игнорировать ее нельзя. И мы знаем, насколько Путин чутко улавливает подобные настроения в обществе. А вот то, что 70-летие Большого террора не удалось замолчать, сделать проходным моментом – это уже, безусловно, заслуга той части российского  общества, и в частности СМИ, которая, несмотря на вполне директивные установки сверху, продолжает эту тему освещать. В этом заслуга и общественных организаций (среди которых и «Мемориал»), чья миссия, собственно, в том, чтобы хранить память о терроре.
Конечно, нынешнее состояние нельзя назвать идеальным, даже если уйти от идеологических комментариев. Поездка в Бутово, несомненно, станет сигналом для местных чиновников, и, наверное, нашим коллегам станет легче работать "на земле", в регионах. Но этого недостаточно.
Вот тот СD, который «Мемориал» выпустил к  30 октября, содержит сведения о 2 615 000 жертвах политических  репрессий. Если добавить сюда не включенные в этот диск сведения,  опубликованные в Прибалтике и Украине (они не включены туда по лингвистическим соображениям, потому что в этих странах «Книги памяти» готовятся на национальных языках), то это все, что собрано в «Книгах  памяти» за 20 лет. Так вот это все, это 1/5, ¼ часть от общего числа тех, кого в самом узком понимании закона о реабилитации жертв политических репрессий, следует считать жертвами. То есть нужно еще 60, 80, 100 лет, чтобы при таких темпах всех назвать поименно. И выполнить эту задачу в какие-то разумные сроки, так, чтобы память об этом не  исчезла из исторической памяти, возможно только, если будет политическая воля государства. Как была она в 70-е годы, когда архивы Минобороны, военкоматы занимались составлением «Книг памяти». Необходимо, чтобы та  работа, эхо которой мы слышали вчера, когда зачитывали списки расстрелянных в Москве, была бы все же завершена. По Ахматовой: «Всех поименно назвать». И если посещение Путиным расстрельного полигона в Бутово будет способствовать решению этой задачи, то, наверное, это хорошо. Но лучше, если будут даны чёткие и недвусмысленные распоряжения руководству МВД и ФСБ о составлении "Книг памяти" и о поиске мест массовых захоронений. Если наконец сдвинется с мёртвой точки вопрос о "Мемориале" - общенациональном памятнике жертвам террора. Если будут внесены поправки в известный 122-й закон, ущемляющий права жертв репрессий. Если наконец в Министерство образования поступят настоятельные рекомендации с тем, чтобы тема репрессий, террора в школьной программе не замалчивалась, но освещалась чётко и выпукло. Если всё это будет сделано, тогда посещение Владимиром Путиным расстрельного полигона в Бутово окажется более, чем просто знаком.