В последнее время правозащитные организации растут как грибы. Совсем недавно создан правозащитный центр Всемирного русского народного собора, а теперь уже и общенациональный союз, куда тоже войдут представители религиозных организаций. Центр ВРНС — это собственно церковная инициатива, ее смысл в том, чтобы своими практическими действиями растолковывать и пропагандировать церковное видение концепции прав человека. Это не означает, что действия центра заведомо бессмысленные, они могут быть и вполне полезными, но основная задача именно эта. Новый союз — государственный, а не церковный, и его задача соответственно — реализовывать государственную концепцию защиты прав человека, которая от церковной отличается. Главная особенность государственной концепции в том, что правозащитная деятельность не должна быть политизированной в том смысле, как это понимают сегодняшние власти. А поскольку понимание политизированности у них все время меняется, по преимуществу расширяясь, то союз не просто должен быть готов принять сегодняшние ограничения, но и заведомо должен быть готов принять любые последующие ограничения. Какие-то ограничения на себя принимали, естественно, и традиционные правозащитные организации. Но возглавлять нынешний союз должны люди, готовые на неограниченную гибкость. При этом, по аналогии с Общественной палатой, союз должен быть представительным. Главная прелесть в том, что члены правления, люди с громкими именами, которые нужны для фасада, могут не быть особенно причастны к непосредственной деятельности союза. А истинную гибкость должно проявлять практическое руководство движения — и оно ее проявит, я нисколько в этом не сомневаюсь.
Соответственно в деле должны быть какие-то представители религиозных организаций. Характерно, что пятидесятники отправили в союз целого епископа, а РПЦ все-таки не первостепенной важности сотрудника ОВЦС. Ну представительствует, и слава Богу. При этом субъективно намерения отца Георгия, так же, как и Ряховского, впрочем, и вообще многих людей, могут быть вполне благородными — принести некую пользу. Просто они исходят из предположения, что, чтобы приносить какую-то пользу сегодня, нужно заведомо соглашаться на любые условия, которые предлагает власть. Не споря с тем, правильно это или неправильно, я, в общем-то, понимаю, что многие люди сейчас именно так и думают: считают, что, как в советское время, или ты приносишь пользу, или являешься маргиналом.
В принципе для церкви нет, с ее точки зрения, ничего дурного в том, чтобы в этом поучаствовать. С государством она близка, к традиционной правозащите относится скептически — и к людям, и к концепциям, поэтому это движение, которое в большой степени призвано традиционную правозащиту вытеснять и потому объективно общественно вредное, по понятиям церковным не вредное, а полезное.
