Как соблюдать закон (канон), если каждый читает его по-своему, а судьи нет?
И до 1991 года среди православных церквей существовало много спорных вопросов о канонической правомочности различных церковных структур, а после распада СССР число таких конфликтов растет быстрее, чем грибы после дождя. Спору нет, православное церковное сознание и православные каноны утверждают необходимость существования одной законной церкви на определенной территории. Но, чтобы это правило претворить в жизнь, необходимы готовность православных церквей идти на самоограничения при создании новых экклесиальных структур и существование какого-то института, выполняющего арбитражные функции. Остается еще упование на поддержку кесаря и его силовиков. В наше время религиозного плюрализма и свободы совести обращения к государству за помощью (даже если оно готово оказать такую помощь) в ограждении своей «канонической территории» не слишком эффективны и чреваты политизацией церковной жизни.
Однако и в наше время можно найти примеры, когда иерархические и географические требования канонического права более или менее успешно соблюдаются. Католической церкви, благодаря авторитарной системе управления и авторитету папства, вполне удается сохранять каноническую стройность своей организации. Государственные и полугосударственные евангелическо-лютеранские церкви Европы, уважающие существующие между ними договоренности и решающие возникающие проблемы в рамках Всемирной лютеранской федерации, также не слишком страдают от экспансии на территорию друг друга. Православные же церкви, громко декларируя верность святоотеческим заветам, при каждом удобном случае создают свои приходы, экзархаты и диоцезы всюду, где у них это получается. Неопровержимые аргументы для таких действий всегда находятся, но неопровержимы они только для одной стороны конфликта, другая находит их совершенно неубедительными. Церковные командиры, таким образом, демонстрируют совершенно несерьезное отношение к церковному праву и, фактически, провоцируют политиков вмешаться, исходя из собственных интересов.
С нашей русской колокольни может показаться, что в данном случае РПЦ — только страдающая сторона. Это у РПЦ возникают проблемы в Эстонии, Молдавии, на Украине. Однако что делает РПЦ в Западной Европе? Там создаются жестко подчиненные Москве русские епархии. Процесс медленной консолидации западноевропейских православных церквей, шедший около двух столетий, отброшен далеко назад. Московская патриархия постоянно подрывает авторитет Константинополя. Но канонически в православии только Константинополь способен выполнять арбитражные, судейские функции. Если спецоперация против «Стамбульского патриарха» окажется успешной, в отношениях между православными церквами наступит хаос. Московская патриархия решила распространить канонические нормы православия на свои взаимоотношения с католической церковью, когда стала протестовать против переименования апостольских администратур в епархии на территории России. Казалось бы, это не касается отношений между православными церквами. Но, если вдуматься, очень даже касается. Еще раз было доказано, что для утверждения собственных интересов канонические нормы можно использовать очевидно не к месту.
Если так будет продолжаться и дальше, взаимная экспансия православных церквей на территорию друг друга через несколько десятилетий станет нормой, которую де-юре или де-факто все они будут вынуждены признать. Сами главы православных церквей приближают победу американских порядков организации церковной жизни. Может быть, для православия это и к лучшему?
И до 1991 года среди православных церквей существовало много спорных вопросов о канонической правомочности различных церковных структур, а после распада СССР число таких конфликтов растет быстрее, чем грибы после дождя. Спору нет, православное церковное сознание и православные каноны утверждают необходимость существования одной законной церкви на определенной территории. Но, чтобы это правило претворить в жизнь, необходимы готовность православных церквей идти на самоограничения при создании новых экклесиальных структур и существование какого-то института, выполняющего арбитражные функции. Остается еще упование на поддержку кесаря и его силовиков. В наше время религиозного плюрализма и свободы совести обращения к государству за помощью (даже если оно готово оказать такую помощь) в ограждении своей «канонической территории» не слишком эффективны и чреваты политизацией церковной жизни.
Однако и в наше время можно найти примеры, когда иерархические и географические требования канонического права более или менее успешно соблюдаются. Католической церкви, благодаря авторитарной системе управления и авторитету папства, вполне удается сохранять каноническую стройность своей организации. Государственные и полугосударственные евангелическо-лютеранские церкви Европы, уважающие существующие между ними договоренности и решающие возникающие проблемы в рамках Всемирной лютеранской федерации, также не слишком страдают от экспансии на территорию друг друга. Православные же церкви, громко декларируя верность святоотеческим заветам, при каждом удобном случае создают свои приходы, экзархаты и диоцезы всюду, где у них это получается. Неопровержимые аргументы для таких действий всегда находятся, но неопровержимы они только для одной стороны конфликта, другая находит их совершенно неубедительными. Церковные командиры, таким образом, демонстрируют совершенно несерьезное отношение к церковному праву и, фактически, провоцируют политиков вмешаться, исходя из собственных интересов.
С нашей русской колокольни может показаться, что в данном случае РПЦ — только страдающая сторона. Это у РПЦ возникают проблемы в Эстонии, Молдавии, на Украине. Однако что делает РПЦ в Западной Европе? Там создаются жестко подчиненные Москве русские епархии. Процесс медленной консолидации западноевропейских православных церквей, шедший около двух столетий, отброшен далеко назад. Московская патриархия постоянно подрывает авторитет Константинополя. Но канонически в православии только Константинополь способен выполнять арбитражные, судейские функции. Если спецоперация против «Стамбульского патриарха» окажется успешной, в отношениях между православными церквами наступит хаос. Московская патриархия решила распространить канонические нормы православия на свои взаимоотношения с католической церковью, когда стала протестовать против переименования апостольских администратур в епархии на территории России. Казалось бы, это не касается отношений между православными церквами. Но, если вдуматься, очень даже касается. Еще раз было доказано, что для утверждения собственных интересов канонические нормы можно использовать очевидно не к месту.
Если так будет продолжаться и дальше, взаимная экспансия православных церквей на территорию друг друга через несколько десятилетий станет нормой, которую де-юре или де-факто все они будут вынуждены признать. Сами главы православных церквей приближают победу американских порядков организации церковной жизни. Может быть, для православия это и к лучшему?
