Приезд наблюдателей на выборы означает, что выборы воспринимаются как демократическая процедура. Ведь на выборы в Китай не ездят, и в Северную Корею, и во Вьетнам. Собственно, правозащитники еще в сентябре заявили, что при нынешней системе, когда оппозиция отсечена от СМИ и идет абсолютный произвол: конфискация предвыборных материалов, преследование активистов, когда государственные СМИ работают как партийные и т.д. – в этих условиях выборы не являются таковыми. Они становятся ритуалом. Приезд международной делегации правозащитников в день исполнения ритуала – это посмешище. С тем же успехом могли приезжать и наблюдать брежневские выборы – там был идеальный порядок и никаких подтасовок.

Речь идет совершенно о другом: понятно, что отслеживать ситуацию с выборами можно только в контексте ведущейся информационной кампании. Накануне выборов или в день голосования им тут делать нечего. Будет зафиксировано, что люди пришли и проголосовали, и понятно, что большинство будет за кремлевского кандидата. Но выборы — это же не просто подсчет голосов, это — комплексная демократическая процедура, туда входит масса всего: доступ к СМИ (например, отказ главного кандидата участвовать в теледебатах — тоже ведь интересно), отсутствие или наличие давления на людей, запугивание, принуждение граждан голосовать.

Что они увидят 20 или 25 февраля? Что они увидят за десять дней до ритуала? Все уже произойдет: со студентами, учителями, врачами уже поговорят, собрания все проведут, открепительные все возьмут. Что толку смотреть финал спектакля?

Из всех демократических  принципов у нас реально исполняется только необходимость подчинения арифметическому большинству на выборах. Все остальное: доступ к СМИ, свобода общественной деятельности, свобода митингов и собраний — все это, как выяснилось, на самом деле не гарантируется Конституцией. Гарантируется только одно: высшая воля будет объявлена в соответствии с большинством проголосовавших. А уж каким образом получается это большинство – неважно. Никак не гарантируется возможность для всех общественно-политических движений обратиться к нации наравне. Этого нет. И это — не недостаток, не нарушение, это — отсутствие основ демократии. Если у человека нет ног, нельзя сказать, что у него плохая походка. Так и с российской демократией: нет демократической традиции, нет давления общественного мнения, нет основ. Страной правят юристы, крючкотворцы, причем в худшем смысле этого слова — цепляются за каждую запятую. Вы получаете только то, что написано. Сказано про доступ к СМИ – вы получаете возможность выступить по ТВ с предвыборными речами… в семь утра. В семь утра вы можете выступить по телевизору и пять минут говорить непроспавшимся согражданам о наболевшем. Гражданин выражает свое отношение ко всему этому тем, что не идет на выборы. А наблюдатель спрашивает, а что я тут, собственно,  должен наблюдать?

Я убежден, что лучшее, чем могут закончиться эти переговоры — если представители ОБСЕ скажут: «Это не выборы, а фарс. К демократии никакого отношения это не имеет. Наблюдать мы за этим не будем».