Не думаю, что решение Следственного комитета – прямая реакция на действия «Новой газеты». Честно сказать, я не знаю, с чем связана такая молниеносная реакция. Да, газета высказала свою позицию: последняя проверка, очевидно, была поверхностной, нас, конечно, радует такая реакция. Очень хорошо, что так быстро принимаются решения. Но ситуация остается непонятной: на уровне города следственные органы прекращают проверки, а центр вдруг опять настаивает на обстоятельной проверке. Связь какая-нибудь существует между теми, кто выполняет проверку, и руководством, или нет?
Можно же было проводить проверку не силами городских подразделений, а на более высоком уровне, но этого тоже сделано не было. Честно сказать, я сейчас не понимаю, что стоит за этим решением Следственного комитета.
Конечно, мы только приветствуем тот факт, что лично Александр Бастрыкин настаивает на проверке обстоятельств смерти Юрия Щекочихина, отменяя тем самым решение об отказе в возбуждении уголовного дела, но вот, что будет дальше, я предсказывать не берусь.
Я не понимаю, что происходит: есть ощущение, что вокруг дела бьется много людей, облеченных властью. Видимо, существует ситуация некоего внутреннего противостояния — отсюда противоречивые решения.
Конечно, хотелось бы, чтобы дело было вне каких бы то ни было политических игр, вне раздоров внутри системы и не использовалось бы как орудие в подковерной борьбе. Нужна честная, объективная, глубокая проверка всех обстоятельств. Такой проверки не было.
Я знаю, что многие люди, которые посвящены в подробности этого дела, опрошены не были, многие обстоятельства не выяснены — вопросов осталось много.
Юрий Щекочихин настаивал на расследовании нескольких громких уголовных дел, прежде всего дела «Трех китов» о контрабанде. Очевидно, что в него так или иначе были втянуты сотрудники правоохранительных органов: и спецслужб, и таможни, и прокураторы. Это очень масштабное дело, причем речь идет о людях высокопоставленных. Незадолго до смерти Юрий Петрович встречался в Москве с представителями ФБР, речь шла о том, что в рамках дела существуют документы, которые непосредственно затрагивают США, поскольку поток денег шел через американские компании. Позже Щекочихин собирался посетить США для подробного обсуждения этой истории. И вот буквально за неделю до поездки он умирает — «по странному стечению обстоятельств». Как сейчас говорят эксперты, от «странной скоротечной болезни». Что вызвало эту болезнь – никто не говорит. Возможно ли выяснить, что именно ее вызвало, — так же ответа нет. Известно, что были угрозы (тому есть огромное число свидетелей) — и мне лично, поскольку я был его помощником, Юрий Петрович рассказывал о том, что ему поступают прямые угрозы, есть другие свидетели, причем он называл имена — пока их нельзя оглашать, поскольку в рамках проверки нас об этом почему-то еще никто не спрашивал. Так вот, в этих обстоятельствах вопрос о том, насколько естественной была эта смерть, возникает сам собой.
Вокруг дела «Трех китов» происходила масса убийств, шантаж, угрозы. Большинство этих дел до сих пор не доведены до конца — например, не установлено, кто убил Сергея Переверзева, который был одним из свидетелей по делу, а это было заказное убийство. До сих пор нет итогов расследований по другим делам об угрозах, которые поступали в том числе и федеральным судьям. Кто угрожал свидетелям, кто угрожал судьям, кто угрожал следователю? Все это остается неизвестным. Более того, по самому уголовному делу «Трех китов» на скамье подсудимых только предприниматели, ни одного государственного служащего там до сих пор нет. Хотя всем понятно, что бизнесмены не способны в одиночку обеспечить такой контрабандный канал — это немыслимо без поддержки спецслужб, прокуратуры, таможни.
«Возня» вокруг дела «Трех китов», несомненно, продолжается, и смерть Юрия Щекочихина, к сожалению, одна из карт в этой игре. Я не знаю мотивов Следственного комитета и не стану строить догадок на этот счет, но очевидно, что ситуация странная и непонятная.
Роман Шлейнов — журналист, редактор отдела расследований «Новой газеты»
