Слушая обсуждение Толедских принципов, я сделала для себя вывод, что нам бы не говорить о том, религии учить или знаниям о религии, нам нужно в основу класть принцип свободы совести, и соблюдать его. На Западе мы видим две модели преподавания: конфессиональную и неконфессиональную, и обе они обеспечены законодательно. К сожалению, в нашей российской действительности мы чаще сначала пробуем, выхватывая какие-то куски из международного опыта, не подводя под это никакой правовой базы. В частности, настойчиво предлагаемое раздельное обучение детей на уроке духовно-нравственной культуры, когда класс делится на тех, кто идет слушать про православие, ислам и т.д., — предлагающие совершенно забывают о том, что для этого должны быть четкие легитимные критерии, какая конфессия имеет право вести в школе религиозные занятия. На Западе религиозной организации для этого присваивается особый статус — статус публичного права, его не так просто получить. Статус религиозного занятия — также до сих пор не обозначен у нас в правовой сфере: обязательно оно, или необязательно, или альтернативно. Я как религиовед стою за неконфессиональные занятия, мне кажется, нам нужно перенимать английский опыт, надо людям рассказывать о разных религиях, о вере должны, на мой взгляд, больше говорить в семье, в религиозных организациях. Раздельное обучение детей в школе государственной по религиозной принадлежности, считаю, нас разъединит, внесет еще большую напряженность в нашу политическую и социальную ситуацию.

Еще вопросы, которые требуют прояснения: кто ведет занятия, подготовка преподавателей, программы, учебники, в конце концов аудитория — кто за все это платит и отвечает? На все эти вопросы должен иметься четкий ответ. Сначала нужно продумать законодательную базу, потом на основе этого проводить определенную политику, чтобы не экспериментировать на детях-то, это же все-таки дети.

Елена Мирошникова — профессор Тульского государственного педагогического университета