Честно говоря, я не вижу в истории с затворниками чего-то принципиально нового. На основании весьма обостренных эсхатологических настроений они делают вывод, что время последней битвы пришло, а миру конец. Ничего особенного тут нет: еще в I-II вв. многие христиане думали именно так, а впоследствии то и дело актуальная эсхатология возникала вновь. То, что "пензенские сидельцы" все-таки выходят из затвора, на мой взгляд, показывает, что они адекватно тестируют действительность (как говорят в таких случаях психиатры).

Мне кажется, что дьякон Андрей сгущает краски, говоря, что «раковая опухоль поразила монастыри» РПЦ МП. То есть, с одной стороны, можно согласиться с Игнатием Брянчаниновым, который еще в XIX в. писал, что монастыри сейчас, с точки зрения православия, все неправильные, больные. Но считать эсхатологизм раком я не согласен.

Беда современной «катастрофы христианства» как раз в том, что нормальная церковная эсхатология задавлена идеологией церковного консумеризма. Потребляют и продают все — мощи «старцев» и «стариц», святую «водичку», «сухарики», землицу с дивеевской канавки, благословения архиереев и патриархов… И вместо нормального христианского представления о приближающемся конце света, к которому консумеризм и цинизм приближают, кстати, куда более, чем апокалиптическая истерика, — вместо эсхатологии люди получают пустоту. И результат ее — психоз на религиозной почве.

Я думаю, что выход тут только в возвращении христиан к здоровой святоотеческой эсхатологии — конец света-то все равно наступит.