Можно сказать только одно: закон не улучшает положения детей-сирот, более того, пять тысяч договоров с патронатными семьями, где находятся дети, а это пять тысяч детей — фактически поставлены под удар расторжения этих договоров. Поскольку патронат как форма воспитания не закреплена в этом законе.
Самое главное — закон не предполагает появления служб, которые должны заниматься подготовкой, сопровождением семей, взявших детей на патронат. То есть механизм, который позволил бы детей в больших количествах (а у нас более 800 тысяч сирот и детей, оставшихся без попечения родителей) выводить в семьи, в этом законе не прописан. И нам не удалось убедить разработчиков в том, что этот вопрос должен быть ключевым моментом в законе «Об опеке и попечительстве». Можно однозначно сказать, что российские дети-сироты по этому закону не получат возможности (особенно дети в возрасте 10-13 лет) жить в семье, а значит — останутся в интернатах.
Как мне кажется, все это делается в угоду тому, чтобы не менять систему. Чиновников очень устраивают бюджетные потоки, разбросанные на разным министерствам и ведомствам. Даже те же детские дома – мы уже давно говорим о том, что воспитание ребенка в семье в три-четыре раза дешевле, чем в детском доме (содержание здания, персонала и т.д.). Но чтобы дети могли жить в семьях, нужно в целом менять систему призрения в стране, и именно изменения этой системы не хотят учреждения и ведомства. И в первую очередь мне хочется жестко сказать о Министерстве здравоохранения и социального развития — думаю, что их отрицательный отзыв на патронат сыграл не в последнюю роль. Они хотят сохранить за собой всю существующую систему социозащитных учреждений, которые не занимаются социальным патронатом, то есть не работают с кризисными семьями, в которых можно было бы сохранить ребенка. К ним приходят «по заявлению», а идти в трудную семью — туда, где алкоголики, наркоманы и т.д. — зачем? Так проще работать.
Поэтому мы очень обеспокоены тем, что сегодня этот закон прошел второе чтение. Закон не имеет концепции, много претензий было высказано даже к терминологии. Например, часто употребляется слово «надзор» за детьми. Нам непонятно положение о «временной опеке», когда ребенок может быть помещен на месяц в семью без какой-либо предварительной проверки этой семьи. Абсолютно не понятно и как можно отдавать ребенка без проверки, и что делать через месяц? Резать по живому, опять этого ребенка переводить еще куда-то? Таких несоответствий очень много.
Думаю, все эти нестыковки и несоответствия связаны с желанием поскорее закон принять. Действительно, было жесткое заявление президента о том, что закон уже два года никак принять не могут. И это правда. Но наш избранный президент — Дмитрий Анатольевич Медведев — четко сказал о том, что все дополнения, внесенные неправительственными организациями, Министерством образования должны быть в этот закон включены. Насколько я поняла, разработчики проигнорировали это пожелание президента.
Единственное, чего удалось сегодня добиться, — это сохранить патронат для тех семей, которые уже заключили договора. В противном случае это был бы уже верх жестокости.
Но совершенно непонятно, какие мотивы двигали разработчиками закона — зачем предлагать проект в таком сыром, совершенно непродуманном виде, не дающем решения таких ключевых проблем, как, например, профилактика сиротства: работа с кризисной семьей — социальный патронат семьи.
В России более сорока регионов, которые приняли закон о патронате, и если дальнейшей возможности устраивать детей в семьи не будет, многие детские учреждения могут просто прекратить свое существование. Этот закон фактически уничтожает возможность на базе детского учреждения, из которого ребенок уходит в семью, создавать организацию по опеке и попечительству. То есть профессиональную службу по подготовке этих родителей, их психологического сопровождения — все эти функции передаются органам опеки. А органы опеки просто технически не могут выполнять эту функцию — как правило, там работает 3-4 человека, семьи и ребенка они не знают, относятся к своим обязанностям, как правило, чисто формально. Управление здравоохранения не может лечить, а органы опеки не могут заниматься устройством детей-сирот.
Светлана Пронина — РОО «Право ребенка», руководитель программы «Право ребенка на семью»
