Новый и, судя по всему, неожиданный для заинтересованной публики поворот с темой "схождения благодатного огня" интересен тем, что выступает своеобразным индикатором настроений части российских православных. Если патрирх Феофил, будучи непосредственным участником события, настаивает на терминах "церемония" и "представление", то ему видней.
Интереснее поднятая тема взаимоотношений внутри Иерусалимского патриархата, в связи с которой последовало обвинение в адрес местной иерархии, по преимуществу грекоязычной, в невыполнении своего миссионерского долга в отношении своей в большинстве арабоязычной паствы.
Нет никаких сомнений в том, что с христианской миссией на канонической территории Иерусалимского патриархата существуют большие проблемы. Удивляет только упрек в том, что греческая иерархия, уклоняясь от миссионерского долга, одновременно отказывается от протекции со стороны "православной российской державы".
Хочется в этом случае спросить, о миссии какого содержания идет речь, прямо говоря, насколько она христианская? Если собственно христианское содержание миссии все-таки имеется в виду, то где с этим нет проблем, неужели в "православной российской державе", где, по данным МВД, в пасхальных торжествах, включая освящение яиц и куличей, приняло участие всего до 7 млн. человек, т.е. чуть больше 5% населения? При этом ведь милиция считает не причастников, а вообще всех, кто оказался в храмах и возле них.
Мне конечно же представляется очень натянутой, а то и вовсе неадекватной, оценка Иерусалимским патриархом деятельности еп. Порфирия (Успенского). Однако совершенно невозможно оспорить, что ближневосточная миссия для Российской империи была составной частью имперской же политики. Можно, конечно, смягчать такую констатацию тем, что во времена оные, т.е. в XVIII-XIX веках, вся мировая политика была политикой пятерки великих держав. т.е. имперской в принципе. Однако это никак не извиняет множества трагических последствий господства имперского мышления и соответствующей политической практики. Зачем тогда удивляться, что у одной из общностей на Ближнем Востоке сформировался свой взгляд на прошлое. Стоило бы, наоборот, к нему присмотреться, в частности, и для возможности тесного сотрудничества на миссионерском поприще в наше столь вызывающее для христианства время.
Интереснее поднятая тема взаимоотношений внутри Иерусалимского патриархата, в связи с которой последовало обвинение в адрес местной иерархии, по преимуществу грекоязычной, в невыполнении своего миссионерского долга в отношении своей в большинстве арабоязычной паствы.
Нет никаких сомнений в том, что с христианской миссией на канонической территории Иерусалимского патриархата существуют большие проблемы. Удивляет только упрек в том, что греческая иерархия, уклоняясь от миссионерского долга, одновременно отказывается от протекции со стороны "православной российской державы".
Хочется в этом случае спросить, о миссии какого содержания идет речь, прямо говоря, насколько она христианская? Если собственно христианское содержание миссии все-таки имеется в виду, то где с этим нет проблем, неужели в "православной российской державе", где, по данным МВД, в пасхальных торжествах, включая освящение яиц и куличей, приняло участие всего до 7 млн. человек, т.е. чуть больше 5% населения? При этом ведь милиция считает не причастников, а вообще всех, кто оказался в храмах и возле них.
Мне конечно же представляется очень натянутой, а то и вовсе неадекватной, оценка Иерусалимским патриархом деятельности еп. Порфирия (Успенского). Однако совершенно невозможно оспорить, что ближневосточная миссия для Российской империи была составной частью имперской же политики. Можно, конечно, смягчать такую констатацию тем, что во времена оные, т.е. в XVIII-XIX веках, вся мировая политика была политикой пятерки великих держав. т.е. имперской в принципе. Однако это никак не извиняет множества трагических последствий господства имперского мышления и соответствующей политической практики. Зачем тогда удивляться, что у одной из общностей на Ближнем Востоке сформировался свой взгляд на прошлое. Стоило бы, наоборот, к нему присмотреться, в частности, и для возможности тесного сотрудничества на миссионерском поприще в наше столь вызывающее для христианства время.
