Итак, свершилось. Больше года, что для РПЦ совсем необычно, церковное начальство терпело открытую фронду своего епархиального архиерея. Причем он не только высказывал оппозиционные взгляды, но и публично осуждал патриарха и Синод. Почему поведение Диомида терпели так долго? Почему его сразу же не отстранили от дел? Почему это решение принимается на Соборе, а не на одном из очередных заседаний Синода? Ответ может быть только один: у Диомида в РПЦ слишком много единомышленников, его осуждение может вызвать внутрицерковные конфликты и даже расколы. Очень хотели решить дело миром, надеялись уговорить его замолчать, но не получилось. Позволить и дальше безнаказанно выступать против генеральной линии церковные власти тоже больше не могли. Пример безнаказанной фронды мог быть заразителен, и вся система властной вертикали РПЦ могла пойти вразнос.
Во всех последних сообщениях о сути позиции чукотского архиерея сообщается, что в диомидовых посланиях «содержатся призывы к изоляции РПЦ, ликвидации Отдела внешних церковных связей, отказу от общения с верующими других религий, от ИНН, паспортов современного образца, мобильных телефонов, а также критика священноначалия». Однако опускается то, как Диомид предлагал решать спорные проблемы, — созвать Поместный собор, демократизировать (сам он употребляет другие выражения, но речь идет именно о демократизации) церковную жизнь. Диомид объявил себя монархистом и принципиальным противником демократического общественного порядка, он нетерпим к инославным и Западу. Парадокс в том, что его призывы к проведению Поместного собора и утверждению «принципов соборности в церковной жизни» дали бы для становления демократии в России куда больше, чем авторитарно-бюрократический центризм нынешней РПЦ. Диомид выражает утопические реакционно-романтические взгляды (хотя кое-что в них может быть вполне разумным) широкого слоя православных, но для их утверждения он предлагает средства, которые сами же эти взгляды неизбежно развеют. Фантастические утопии рождаются в атмосфере безответственности. Безответственность порождена несвободой. Диомид сам предлагал средство освобождения от своих галлюцинаций. Собор делает все, чтобы эти галлюцинации укрепить и распространить. Обсуждая православное понимание прав человека, соборные докладчики много говорят о том, как либералы понимают их неправильно. Но где их пафос свободы, где их утверждение свободы и достоинства человека? Где утверждение «правильных» прав личности? Да нет такого утверждения, не признают они никаких прав. Учреждается церковный суд, но суд этот будет закрытым, в нем не будет состязательности, он будет подотчетен правящему архиерею.
Поражает позиция наших церковных «либералов». Они, кажется, довольны тем, что Диомиду дали по лбу. Так же, как раньше, «патриоты» визжали от радости, что церковные власти расправились с отцом Георгием Кочетковым и архимандритом Зиноном (Теодором). И те, и другие в идейных спорах со своими оппонентами уповают на дубину административно-репрессивной машины. Когда таким путем выясняется истина, неудивительно, что сатану находят в мобильных телефонах. Скоро будут находить в стиральных машинах и электрочайниках.
