Жаль, что в официальных заявлениях, которые делаются от имени церковного руководства, чаще всего соседствуют банальность и невнятица. Преступность советского коммунистического режима совершенно очевидна, но апелляция к ныне действующей власти с требованием осудить его без всяких комментариев производит несерьезное впечатление. Ну как себе представляют авторы такого заявления оное осуждение? Выходит президент и при всем честном народе встает на колени или, не вставая на колени, выступает с пламенной речью, дескать, такое не должно повториться? Пусть даже он произнесет такую речь, и что она даст? Где они все были с этими пламенными речами в 1991 году, когда памятники убирали, какие-то, не все, разумеется? Хорошо, уберем теперь все, это что, означает акт какого-то гражданского мужества или важный нравственный шаг? Все, что в этом заявлении говорится более или менее по делу, уже давно звучало из нецерковных уст. Давно идут об этом разговоры, люди в пикетах стояли, когда это все происходило. Теперь, когда 2008 год на дворе, 17 лет прошло после падения советского строя, от имени церкви призывают осудить коммунистический режим. Причем что именно осуждать — непонятно. Советский строй? Коммунизм как идеологию вообще? Каковы пределы этой идеологии?

Повторюсь, что больше всего огорчает — так это невнятица, которая свидетельствует о направленности этой декларации на сенсацию. Возможно, она работает на меняющийся имидж церкви, вернее, церковного руководства. Но никакой конструктивности в ней не видно. Что особенно смущает, так это вечные призывы к власти: пусть власть осудит! Господи, проявите инициативу, дайте обоснованную оценку этой самой идеологии сами, прокомментируйте ее положения, скажите, какие нужны акции — все что угодно! Нет, мы требуем, а власть должна.

Давид Гзгзян — завкафедрой литургики и богословских дисциплин Свято-Филаретовского православно-христианского института