Инициатива питерских коммунистов по канонизации И.В. Сталина — естественное следствие тенденций, характеризующих российскую политическую историю последнего столетия.
В самом деле, история России в ХХ веке неотделима от политической карьеры И.В. Сталина, в контексте которой складывалось и получало институциональное оформление его уникальное «лидерство», определяемое по сей день как «советский» образ жизни. Более того, его преемники, каждый по-своему, лишь приспосабливали этот специфический «формат» социального действия для решения каких-то иных, нежели «мировая революция», задач (все равно — национальных или сугубо личных), поневоле рассматривая И.В. Сталина как отправной пункт идентификации даже в тех случаях, когда отдельные конкретные политики отнюдь не разделяли его специфической эсхатологии, эстетики или морали. По сути дела, для одаренного, энергичного и амбициозного человека из «местных», нравится нам это или нет, Сталин по-прежнему «вождь», «учитель» и «свет в конце туннеля», тогда как «чужие» здесь долго не живут, по крайней мере — не делают карьеры. Австрийский писатель и философ Элиас Канетти рассматривал подобного рода предрасположенность как обыкновенный психоз, однако в данном случае уместна и другая, альтернативная, гипотеза: специфическое «лидерство», созданное И.В. Сталиным для осуществления «мировой революции» и определяющее «родовые» признаки «советского» образа жизни, представляет собой классический образец того специфического поведенческого контекста, который социологи или политические аналитики обозначают термином «культовое сообщество», рассматривая как психологическую и социальную предпосылку мифа «вечной жизни». Вследствие этого любой из политических лидеров России послесталинского периода вынужден был либо подражать И.В. Сталину хотя бы во внешнем облике (как Л.И. Брежнев), либо вступать с ним в открытый конфликт — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Для советского общества мифологема «заложного покойника» всегда остается внятной и весьма эффективной метафорой реальной политической ситуации, вследствие чего пресловутое «двоеверие», т.е. специфический навык или дарование, без которого невозможны диаспора, церковь, театр и спецслужбы, становится непременным условием любой сколько-нибудь успешной карьеры. Более того, именно эта двусмысленная ситуация, т.е. специфический контекст «лидерства», сформированного И.В. Сталиным «под себя» и на протяжении длительного периода, однако, уже не обеспеченного ни его уникальной компетенцией, личным авторитетом или хотя бы наглядным физическим присутствием, ни адекватным «гражданским культом», в дальнейшем предопределила расщепление советской политической системы на конкурирующие иерархии, т.е. дифференциацию структур «лидерства» и «господства». Такую ситуацию психиатры и семейные психотерапевты определяют термином «двойная повязка», рассматривая как одну из важнейших предпосылок шизоидных психозов — на практике она означает перманентный «кризис власти», заложником которого становится каждый, кто появляется на политической «сцене», однако позволяет сохранять и даже успешно транслировать иллюзию, будто в сложившейся ситуации можно сделать карьеру, не посягая на отношения господства. Во всяком случае, идеология «пражской весны» и «социализма с человеческим лицом», так называемого «еврокоммунизма», или других исторических прототипов «перестройки» имела своей предпосылкой именно эту иллюзию, которую вполне можно рассматривать как проявление то ли «стокгольмского синдрома», то ли обыкновенного лицемерия; не случайно послесталинский период советской истории отмечен изобилием качественных политических анекдотов.
Коротко говоря, инициатива, о которой здесь идет речь, вполне может рассматриваться как вполне оправданная, однако запоздалая и достаточно наивная попытка сформировать наконец «гражданский культ» И.В. Сталина, тем самым, очевидно, обеспечивая консервацию или даже реставрацию «советского» образа жизни. Для коммунистов это, пожалуй, единственная возможность сохраниться как «функциональная» политическая сила. Для РПЦ, однако, это классическая ситуация «вызова», которая так или иначе либо втянет ее в прямую и достаточно жесткую конфронтацию с «наследниками Сталина», чего до сих пор удавалось избежать, либо расколет на противоборствующие фракции; не исключено, что это уже происходит.
