Опрошенные, которые говорят, что они очень хорошо понимают, что происходит в Южной Осетии, это те, кто сплотился вокруг официальной точки зрения, более образованные, обладающие более крупными доходами, из Москвы и крупных городов. Это поддержка официальных сил. В вопросе «Как вы считаете, почему Грузия попыталась применить силу в отношении Южной Осетии?» содержалась подсказка, моделирование ситуации «Россия – Чечня». Поэтому естественно, что ответы, которые как бы отражают вчерашнее поведение России по отношению к Чечне («это была попытка восстановить территориальную целостность страны»), не получают популярности, зато большую популярность получают соображения о том, что Россия выполняет гуманитарную миссию. Картинка перевернулась: аргументы против войны в Чечне сегодня оборачиваются аргументами за войну России на Кавказе.
От 18 до 30-32% по разным вопросам — это те, кто не принимает войну и официальную точку зрения на нее. Больше того, в общей сложности они дают процентов двадцать людей, которые считают, что Россия либо сама начала войну, либо превысила свои миротворческие полномочия, а главным образом, что она создает эскалацию конфликта, распространение его на близлежащие регионы. Эти же люди обещают ухудшение отношений с Западом и со всем миром в ближайшем будущем.
К сожалению, очень многие на вопрос «В какой мере вы согласны или не согласны с тем, что Грузия и грузинский народ стали заложниками геополитических устремлений руководства США?» отвечали «Совершенно согласен». Но это феномен не последних дней и даже не последних недель, а последнего года. За последний год почти в два раза выросло количество людей, которые считают, что сегодня у России и Соединенных Штатов отношения от прохладных до враждебных. Их в сумме свыше 80%, такого роста антиамериканских, антигрузинских, антиукраинских настроений, по нашим данным, никогда раньше не было.
Самое интересное, пожалуй, это ответы на вопрос о международном урегулировании. Вообще говоря, есть два скрытых фактора, которые явно влияют на массовую оценку ситуации, но впрямую не упоминаются ни в вопросах, ни в ответах. Первый — отношение к информационной политике, которую сегодня ведет официальная власть (половина все-таки, как мы видим, ее не принимает), второй — отношение в целом к руководству России и его политике, внешней и особенно, конечно, внутренней. Поэтому чем дальше на периферии находятся опрошенные, тем меньше поддержки официальной политики и тем больше осуждения войны и роли России в ней — с примерно таким подтекстом: надо решать свои внутренние проблемы, а не соваться наводить порядок в делах, к которым вы не имеете никакого отношения, тем более — силой и оружием. Все это вместе – с одной стороны, непризнанная вина перед Чечней, с другой стороны, неполная поддержка руководства и его политики – резюмируется в том, что нельзя доверять только руководству России, Грузии и Осетии решение этого конфликта, должны вмешаться международные силы. Но на вопрос «Кто виноват?» большинство отвечает: «Мы — ни в коем случае. Зато мы можем объединиться и вместе пойти и наложить хороших пинков нашим соседям». Это объединение от противного.
Что касается взглядов на перспективы отношений между Россией и Западом, то примерно половина опрошенных надеются, что ничего не изменится. Я думаю, что никакой уверенности по этому поводу у них нет. И в конечном счете, есть баланс в сторону ухудшения: больше народу считает, что отношения ухудшатся, чем что они улучшатся. Поэтому есть ожидание, что они не изменятся или, по крайней мере, несильно изменятся в худшую сторону, но все-таки с известной подозрительностью, что они могут повернуться и к худшему.
