В неактуальных уже призывах грузинского католикоса "не признавать сепаратистов" я не вижу чего-то необычного. Это стандартный жест церковно-государственного мужа (не будем забывать, что в Грузии между ГПЦ и государством существует конкордат, то есть соглашение, разграничивающее сферы деятельности обеих сторон). Пикантность тут только в том, что в грузинском общественном мнении до недавнего времени ГПЦ представала как "пророссийская сила", так что патриарх сделал патриотический жест в опровержение этой мысли.

Теперь о плюсах и минусах «незалежности» Южной Осетии и Абхазии для ГПЦ. Грузинская церковь играла достаточно весомую роль в Абхазии, но малую – в Осетии. В Абхазии наравне с грузинским духовенством традиционно существовали "бродячие попы" и разного рода отшельники, к которым устремлялись путешественники-старцеманы из России. При потере юрисдикции над Абхазией ГПЦ может потерять несколько храмов, но большинство прихожан там – русские. После войны грузины из Абхазии уехали. В Южной Осетии ГПЦ и вовсе не на что  рассчитывать, кроме грузинских сел, превращенных, увы, в руины. Там, впрочем, ничего не светит и РПЦ МП: Церковь Алании принадлежит к сообществу ИПЦ, Синоду Противостоящих митрополита Киприана и с РПЦ МП не имеет никакого общения, хотя на концерте Гергиева в Цхинвали многие заметили епископа московской юрисдикции. Впрочем, если у властей России появится желание привести тамошнюю ситуацию к однообразию, я не исключаю, что она может поменяться.

Так или иначе, католикос Илия сделал то, что от него ожидали, но никакой реальной церковной политики за его заявлениями нет – ГПЦ давно потеряла оба региона в церковном отношении.