С одной стороны, Лужков понимает, что над ним, равно как и над всеми остальными региональными начальниками, сгущаются тучи. Они хотят продлить свое пребывание во власти, что достаточно просто сделать с помощью контроля над избирательной системой в своем регионе. На то Лужков и сильный губернатор, плюс член избирательной комиссии, чтобы все контролировать. С другой стороны, слова Лужкова – знак того, что региональные элиты почувствовали ослабление, метания и страхи центра и используют это для того, чтобы перетянуть одеяло на себя. Об этом уже довольно ясно намекал и президент Татарстана Минтимер Шаймиев, и все остальные. Выборы для них – это инструмент продления собственных полномочий: сколько им надо, столько раз они и переизберутся – просто потому, что выборы в последние несколько лет превратились в совершенно формальную процедуру, сделавшись подобием советских выборов. С третьей стороны, по-видимому, это косвенный признак того, что в условиях надвигающегося экономического кризиса региональные элиты стараются дистанцироваться от федерального центра, поскольку не верят, что центр способен генерировать какую-то рациональную экономическую политику, и считают, что в этих условиях лучше спасаться по отдельности. Это очень похоже на ситуацию, когда Советский Союз приближался к распаду: было понятно, что Коммунистическая партия неспособна контролировать ситуацию, и региональные элиты – как республиканские, так и областные – начинали вводить всякого рода собственную валюту вроде талонов, запрещать вывозить пользующиеся спросом товары за пределы своего региона (так было, например, в Краснодарском крае). Сейчас происходит естественная фрагментация экономического и политического пространства. Это нормальное следствие всей путинской политики последних лет с рассуждениями об укреплении вертикали. Теперь центру придется или призывать региональных лидеров к единству силовыми методами, или предлагать им экономически и политически выгодную систему баланса интересов между центром и регионами. Такую систему центр предложить не способен, поскольку думает, что у него в руках есть вертикаль, но вертикаль эта виртуальна. Центр хотел бы сместить ряд губернаторов, но у него нет для этого ресурса. Сейчас, когда начинается экономический кризис, власть была бы рада отправить Лужкова в отставку, но она знает, что у Лужкова есть довольно много контр-козырей. И то, что Лужков говорит о возможности прямых выборов публично, означает, что он уже согласовал это – намеками, полунамеками, вскользь – с другими губернаторами. Это значит, что Лужков достаточно силен, чтобы показать кулак, и сейчас остальные начнут говорить то же самое. Губернаторы прекрасно понимают, как работает политика: если сейчас кого-то одного из них удушат, это будет значить, что они слабы. Поэтому они не должны дать никого загнобить. Лужков рискнул, и теперь его должны будут поддержать Рахимов, Россель, Шаймиев и другие. Лужков уверен, что центр испугается. Сейчас, в преддверии кризиса, центру совершенно невыгодно ссориться с региональными элитами. Если же он с ними поссорится, это будет первый шаг к введению военного положения в стране, потому что иначе ему ситуацию под контролем не удержать. Думаю, что центр, чтобы окончательно не позориться в глазах общественного мнения, возвращать выборы не будет, но и губернаторов не тронет.
Все это – признак и того, что тонет в собственных соплях партия под названием «Единая Россия». С самого начала было ясно, что это чисто символическое объединение: московское отделение подчинялось совершенно не Грызлову, а Лужкову. «Единая Россия» уже заявила, что Лужков высказал свою точку зрения, а не партийную. Но именно тот факт, что он эту точку зрения высказал, означает, что он клал с прибором на партийную дисциплину – что тоже свидетельствует о виртуальности вертикали. Она виртуальна, подобно тому как была виртуальна Коммунистическая партия в последние десятилетия своего существования.
