Мы сейчас готовим судебный иск, собираемся опротестовывать эти результаты. Были чудовищные нарушения, многих наших наблюдателей удаляли, когда они попытались остановить какие-то беззакония. Были даже нападения на наших наблюдателей. Людей привозили автобусами, были запугивания. В прокуратуру мы уже обратились. На женщину, одну из наших наблюдателей, буквально набросился наблюдатель от Стрельченко за то, что она снимала нарушения. Она обратилась в милицию. Мы жалуемся на бездействие милиционера, который стоял рядом и пальцем не пошевельнул. Самое серьезное в том, что избирательная комиссия Химок сознательно пошла на эти нарушения для того, чтобы сделать все, чтобы эти выборы все-таки как-то прошли. Административный ресурс был задействован просто чудовищный, и то, что мы наблюдали в нашем городе, показало, насколько власть может быть недемократична и жестока.

У нас по закону, если более одного процента проголосовало досрочно, что всегда вызывает подозрение, то принято рассматривать, как конкретно проходило голосование, и если больше 90% за одного кандидата проголосовало, то в этом случае поднимается вопрос об использовании административного ресурса и пересматриваются результаты выборов. Могут даже перевыборы назначить. У нас же было не просто больше одного процента — эта цифра была превышена в восемь-десять раз, что совершенно ненормально. Не бывает такого, чтобы в воскресный день, еще зимой, когда у людей дачи закрыты, вдруг дружно десятая часть города решила проголосовать досрочно. Мы, естественно, решили остановиться и попросить, чтобы участковые избирательные комиссии проверяли, все-таки откладывали отдельно, как это и требуется по закону, бюллетени досрочно проголосовавших, чтобы потом проверить, за кого же они голосовали. Потому что те люди, которых досрочно привозили автобусами, обращались к членам избирательных комиссий и говорили: «Нас привезли голосовать за Стрельченко». Обещали в противном случае уволить с работы. Они это и вслух говорили, они и мне звонили. Обычно такие бюллетени штампуют сзади и пишут «Досрочно проголосовали». Но в данном случае избирательная комиссия Химок издала распоряжение все бюллетени штамповать одинаково. На ряде участков, где мы заявили об этом открыто, наши наблюдатели были просто удалены — якобы они мешают работе избирательной комиссии. Были сфотографированы незапломбированные урны — тоже были удаления. Человек пишет жалобу, и не то что эту жалобу не принимают, хотя это незаконно, а просто его удаляют. Это носило массовый, систематический характер. Избирательная комиссия городского округа Химки принимает решение сделать бюллетени неотличимыми друг от друга, которое просто противоречит закону о выборах. В соответствии с этим законом эти бюллетени надо проверять отдельно.

Мы обратились и в Химкинский суд. Здесь мы проиграем, я уверена, но мы пойдем дальше. Тем более за время выборов был использован бешеный административный ресурс: например, при оплате мобильников выскакивал чек с надписью «Голосуйте за Стрельченко». Был и подкуп избирателей: при разносе пенсий к людям обращались и просили голосовать за Стрельченко, за это обещали матпомощь в пятьсот рублей. Были случаи, когда бабули подходили в избирательную комиссию и говорили: «Ну, а где наши пятьсот рублей, кто нам их отдаст?» На них шикали, делали большие глаза. Или один дедушка тоже очень смешно себя повел: он взял анкету, заполнил, поставил галочку напротив фамилии Стрельченко, подошел к члену избирательной комиссии и сказал: «Вот я проголосовал — а где пятьсот рублей?» Понятно, на кого это рассчитано. Старики, совершенно обездоленные люди, у них низкие пенсии, власти просто играют на том, что народ такой нищий, за чечевичную похлебку готов все что угодно сделать. Это мерзко. На самом деле, очень много людей, которые участвовали на выборах наблюдателями от меня, отмечали, что люди, которые приходили на выборы, решительно подходили к стенду и говорили: «Буду голосовать за Женю», — это, в основном, люди достаточно благополучные, интеллигентные, те, у кого есть возможность себя обеспечивать, которые не так нуждаются в этих пятистах рублях, не умирают с голоду. К сожалению, у нас не настолько благополучная страна, чтобы это использование административного ресурса могло пройти бесследно и не повлиять на итоги голосования. Во время кризиса стариков так подкупать — это нечестные выборы. В первой инстанции я по обоим этим делам, естественно, проиграла, но я другого и не ожидала. На уровне области — тоже, по понятным причинам: я одновременно подала иск против Бориса Всеволодовича Громова об отмене его распоряжения, в соответствии с которым Химкинский лес отходил под капстроительство и транспортную инфраструктуру. На следующую инстанцию у меня уже, честно говоря, не хватило времени, потому что меня восстановили-то только шестого числа и тут же попытались по суду дважды снять.

То, что выборы проходили нечестно, это мягко сказано. Они, можно сказать, и не то чтобы очень прошли, потому что с такими нарушениями, мне кажется, их надо проводить заново. И то, что у нас Владимир Владимирович Стрельченко начал свою избирательную кампанию в Новый год, а я буквально за две недели до выборов, когда меня наконец отпустили из судов, я считаю, не совсем честно, тем более что у Владимира Владимировича совсем другие бюджеты и другие возможности. Тем не менее, третье место я все равно заняла. Я так чувствую, что все подтасовать, конечно, невозможно, но, думаю, наверняка у меня было больше голосов. И у меня складывается такое впечатление, что мы все-таки заявили о себе как о серьезной политической силе, с которой надо считаться. Мы понимаем, что захват земель продолжится, что планы, о которых говорил наш глава, что вместо наших зеленых насаждений можно будет построить дома и школы, естественно, осуществлены не будут, как и в прошлый раз: он обещал метро, а его нету, и бороться он за него не будет. И по поводу леса расслабляться не стоит: мы заставили его отменить акт выбора трассы, а он сейчас опять его примет. Он продолжит в том же духе, в этом сомневаться не приходится.

Но по крайней мере мы надеемся, что показали: буквально за 150 тысяч — таков был бюджет моей избирательной кампании — можно добиться некоего довольно значимого результата. И сейчас, когда узнаваемость у нашего движения и у меня будет больше, то, если будут приниматься какие-то одиозные решения и мы вступимся всем миром против них, то они будут вынуждены откатывать назад. Если, конечно, не будет просто физического уничтожения. Хотя я думаю, что уже на место одного будут вставать десять, как у нас произошло с Бекетовым. Потому что я, честно говоря, не собиралась баллотироваться, если бы не случай с Мишей Бекетовым. Естественно, было бы логично ему баллотироваться: все-таки мужчина и в администрации работал, и все, что нужно для поста главы, у него было, пока он был в силе, пока он был здоров. Теперь, конечно, он очень плох физически, у него нет трети головы, и неизвестно, когда он придет в себя. Я приняла решение, что нужно баллотироваться, во-первых, потому что было собрание инициативных групп, ребята обещали мне помогать, а во-вторых, немаловажную роль сыграла злость на то, что возможно так по одному перебить и уничтожить оппозиции, разумные решения полностью.