О том, что контракт существует, было известно уже больше года, после того как об этом проговорился министр обороны Ирана. Как я понимаю, в заявлении, которое в декабре 2007 года породило ФСВТС, не говорилось, что контракта нет: говорилось, что переговоры в этом году не велись – таким образом, косвенно подтверждалось, что они велись в 2005 или 2006 году. Оставался вопрос, идет ли поставка или же контракт находится на этапе, когда еще не вышло постановление правительства. Процедура военно-технического сотрудничества такова: сначала, когда приходит заявка, Рособоронэкспорт получает разрешение на переговоры от ФСВТС, работает система экспортного контроля, после того, как контракт заключен, должно выйти постановление правительства Российской Федерации. Если постановление не вышло, это означает, что контракт не вступил в силу – даже если он подписан. Поэтому до недавних пор складывалось впечатление, что контракт подписан, но не вступил в силу, поскольку постановления нет. Судя по имеющейся утечке, постановление правительства есть и контракт выполняется. Сказано, что нет поставок ракет, но слова о том, что контракт выполняется, я интерпретирую как информацию о том, что происходят поставки радара, подзаряжающей установки, контейнеров, комплекса управления, может быть, идет обучение. Вполне возможно, что заявление представителя ФСВТС, если это правда, ложится в логику вчерашних довольно жестких заявлений министра обороны и верховного главнокомандующего президента Медведева на заседании коллегии Министерства обороны. Таким образом, мы усиливаем свою переговорную позицию перед встречей с Обамой. В настоящий момент происходит забавная ситуация: США предлагают нам разменять ПРО на Иран. Но дело в том, что они отказываются от ПРО по своим внутренним причинам: во-первых, экономическим, поскольку нужно резать военный бюджет, а во-вторых, демократы всегда считали, что разворачивать систему ПРО нужно только тогда, когда на сто процентов доказано, что она будет эффективна. Но нас они заставляют отказаться от реального контракта с перспективами до пяти миллиардов. Когда цены на нефть были высокими, это были, может быть, не очень большие деньги, а сейчас довольно солидные. К тому же, если контракт будет аннулирован, очень сильно пострадает репутация России: известно, что мы уже в свое время под давлением Израиля и США аннулировали как минимум один контракт на поставку в Сирию переносных зенитно-ракетных комплексов. Поэтому мне кажется, что нынешнее заявление – это желание усилить позицию России в преддверии переговоров, и оружие здесь является, прежде всего, инструментом внешней политики.
Что касается предложения о назначении Роуз Геттемюллер, то она в свое время была в клинтоновской администрации заместителем министра энергетики Соединенных Штатов по вопросам ядерного нераспространения, и нынешнее назначение давно ожидалось. Она очень знающий человек, давно занимающийся Россией. Ее голос в области формирования внешней политики в отношения России будет, может быть, не столь звучным, как голос Джо Байдена, но я думаю, что она станет Missis Russia в Госдепартаменте. Предложение о ее назначении можно приветствовать, Геттемюллер не является пленником каких-то искусственных конструкций, созданных в Брюсселе или Вашингтоне, это человек, который на российском направлении работает больше двадцати пяти лет, знает систему изнутри, знает здесь весь истеблишмент, знает, чего русские боятся и чего они хотят, хорошо разбирается в вопросах российской внутренней и внешней политики. Поэтому у нее не будет ложных представлений, которых зачастую очень много в российско-американских отношениях. В США считают, что мы хотим помочь Ирану сделать атомную бомбу, а мы считаем, что американцы нас окружают своими базами и хотят нас бомбить. Я уверен, что назначение Геттемюллер поможет голосу разума. В вопросе Ирана она, конечно, будет отстаивать американскую позицию, но она будет в состоянии понять нашу логику, из чего мы исходим, что это не злая воля, а наши коммерческие и политические интересы, что надо договариваться.