Надо сказать, что предположения о том, что банков после кризиса станет существенно меньше, появились еще в прошлом году. Думаю, фундаментальной новости в этом нет. Важно, что, во-первых, мы слышим это от довольно известного банкира, а во-вторых, впервые прозвучали некоторые сроки, что уже в этом году их станет меньше, и прозвучало, почему их станет меньше, что тоже важно. Петр Авен указывает на наличие большого числа так называемых «плохих долгов»: кредиторы не смогут рассчитаться по своим обязательствам с банками, и это приведет к серьезным проблемам в банковской системе. Весь размер проблемы трудно прогнозировать, важно, чтобы это не вызвало паники у вкладчиков, чтобы народ не побежал из банков. Но похоже, что действительно произойдет очень масштабная концентрация банковского капитала и число банков, которых у нас больше тысячи, сократится в разы. Не знаю, на порядок ли, но в разы точно – может быть, их будет пятьсот, может быть, четыреста. Так что в этом смысле нет оснований фундаментально возражать такой точке зрения. Я думаю, что для такого прогноза есть основания.
С точки зрения реального бизнеса, конечно, никакое кредитование при ставке рефинансирования в 13%, а значит, в реальном секторе 18-20% невозможно кредитовать реальный бизнес, нет таких доходов, нет таких прибылей. То есть кредитование реального сектора такая ставка останавливает. Но Центральный банк рассчитывает, видимо, где-то внутри, что у сильных компаний, у сильных корпораций есть собственные внутренние ресурсы, они и без кредита будут продолжать как-то если не развиваться, то существовать. Если бы Центральный банк последовал примеру Банка Англии, на который указывает Петр Авен, и снизил ставку рефинансирования до одного процента или до 0,85%, до 0,5%, такие ставки Центрального банка тоже есть, то весьма высока вероятность того, что все кинулись бы кредитоваться по такой ставке и обращать полученные в кредит ресурсы не в цемент, не в металл, не в химию, не в продовольствие, а в более надежные активы, а в этой ситуации наиболее надежными активами является валюта: и выгода и скорость получения выгоды чрезвычайно высока. Кто вложился прошлой осенью в валюту, заработал до 30% в месяц. Никакой бизнес, даже, наверное, торговля наркотиками, не дает таких фантастических барышей. Преимущество американской экономики в том, что сколько ни печатай долларов, народ не будет покупать доллар за полтора доллара или за пятьдесят центов: доллар будет стоить доллар. Американские власти от этой хворобы свободны. А вот на российскую национальную валюту есть соблазн приобрести доллары и евро, и высокая ставка рефинансирования предназначена ровно для того, чтобы помешать таким настроениям, и мы видим результат этого. А с другой стороны, жертвой такого подхода является реальный сектор, о чем совершенно справедливо говорит Авен.
Когда Авен говорит, что в России недосчитаются сотен банков, он ведь не говорит «сотен мелких банков» – разных. Банк «Глобэкс», вполне крупный, грохнулся одним из первых. Или банк «Союз». Так что здесь размер не важен, важна кредитная стратегия и качество заемщиков. Другое дело: надо иметь в виду, что если потребуется помощь государства, то государство будет помогать прежде всего крупным, системообразующим банкам, а не мелким.