Курий дох

Заголовок — чистой воды плагиат: так называлась пьеса писателя Эрендорга, шедшая в "театре покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году при постановке пушкинского "Бориса Годунова", когда обрушились трапеции с голыми боярами..."

И вообще нужно быть очень ленивым человеком, чтобы навострить своё перо против птичьего гриппа недели через две после того, как жители Яндовки Тульской губернии узрели 137 усопших курей, гусей и индюков. Может, и само это перо — из почившего в Яндовке гуся?
Но ведь никто, кажется, до сих пор не выяснил происхождение заразы.

Истинно говорю вам, инфлюэнца эта сошла на Россию со страниц Михаила Афанасьевича Булгакова: "...Из курятника выдрался как-то боком, точно беспокойный пьяница из пивного заведения, обдерганный поджарый петух. Он зверски выкатил глаз, потоптался на месте, крылья распростер, как орел, но никуда не улетел, а начал бег по двору, по кругу, как лошадь на корде. На третьем круге он остановился, и его стошнило, потом он стал харкать и хрипеть, наплевал вокруг себя кровавых пятен, повернулся, и лапы его уставились к солнцу, как мачты. Женский вой огласил двор".

Эпидемию куриной чумы писатель использовал для завязки своих "Роковых яиц". Ну и чтобы мальчишки-газетчики могли завывать неестественно-сиплыми голосами: "Кошмарное убийство на Бронной улице! Кошмарное появление болезни кур у вдовы попадьи Дроздовой! Кошмарное открытие луча жизни!"

Но разве у нас верит кто-нибудь в этот самый грипп, а тем более — в борьбу с ним?

Ещё летом, когда известия о болезни стали поступать из восточных губерний, мой знакомый заметил: трудно бороться с эпизоотиями в современной России, развращённой десятилетней чеченской войной. Действительно, если даже про самый "зверский" блок-пост на границах Чечни местные говорят: "С человека — по десять, с машины — пятьдесят рублей, с боевиков — валютой, а Басаеву лучше не ходить, разорят..." — то как поведут себя прошедшие эту "школу" в случае куриной чумы?
Сразу же представились картины одна другой веселее.

Вот местные жители из числа "пособников" прячут птицу по чердакам и подвалам. По селу идёт "зачистка", но можно недорого откупиться. Задержанных кур и гусей для проверки компетентными специалистами гонят за околицу на "фильтрапункт". Оттуда, правда, тоже можно выкупить свою несушку — но будет дороже. Кроме того, неизбежны "исчезновения": по документам числится, что такого-то гуся проверили, "пробили" по базе, и отпустили, снабдив соответствующей справкой — а потом на опушке находят массовые захоронения птичьих останков.

Селяне пытаются договориться с объединённой группировкой ветинспекторов и ОМОНа миром, действует негласная "такса", по которой деревенька получает сертификат о лояльности. Пока идут переговоры, проводники из числа местных выводят отряды кур тайными тропами. Становятся известны "хорошие" и "плохие" посты. Меж тем от беспредела птица дичает, "домашние" подаются в "хищники", которые, объединившись в стаи, совершают нападения на блок-посты и комендатуры. Среди них замечены перелётные эмиссары из некоторых стран арабского Востока. Растут экстремистские настроения, и в нашенских деревнях петухи по утрам орут не «Кукареку!», а, как заправские муэдзины, "Аллах-уль-акбар!.." В регион вводят дополнительные силы...

Как апофеоз — спецоперация: ставшие на крыло незаконные пернатые формирования проплачивают безопасный воздушный коридор, где всю стаю и "накрывают" в полёте огнём наших непревзойдённых комплексов ПВО "С-300". За операцию "Охота на орлов" генерал — нет, упаси Господь, не Шаманов, а кто там у нас по противовоздушному ведомству? Да, Колдунов! — получает "героя". А потом выясняется, что вроде бы уничтоженные стаи "ненашей птицы" укрылись в горах, откуда и учиняют налёты на мирные города.

Небритый, но бдительный телекомментатор нам объясняет, что обнаруживаются всё новые свидетельства иностранного вмешательства: секретные дополнительные протоколы к предвыборной программе "оранжевых" включают строительство моста через Днепр для больных и ослабших птиц!
И далее по известной схеме…

И вот теперь, три месяца спустя, — Яндовка и прочие радости.
Признаться, увидев заголовок статьи Юлии Латыниной и заставку к ней с шлагбаумом блок-поста, я вздохнул с облегчением: всё уже написано! Но нет — там про вещи куда более серьёзные и страшные.

А наш весёлый летний трёп оказался "шуткой, в которой есть доля шутки". Курей таки прячут по домам, по сараям и чердакам. Читаю в "Огоньке": "Жители деревни, где гибнет домашняя птица, строят баррикады и лесными тропами вывозят свою живность из зоны карантина. ... Многие пытаются вывезти своих пернатых подальше от Яндовки. Некоторым это удаётся..."

Что там у Булгакова?
— Степановна, землю буду есть, что кур твоих испортили. Где же это видано! Ведь таких и курьих болезней нет! Это твоих кур кто-то заколдовал. — Враги жизни моей! — воскликнула попадья к небу. — Что ж они со свету меня сжить хочут?

Так вот, в Тульской губернии тоже не хотят верить в птичий грипп. Не только селяне, но и интеллигенция: профессор кафедры зоологии областного университета Аралов считает, "что на перелётных птиц как на источник заразы грешить не стоит". Ой, на чью это мельницу он льёт воду?
"Другие губернские специалисты" предлагают поискать виновных на местах: может, зерно было отравленное? Или какая своя зараза? "Говорят, что это на руку местным властям, которые рассчитывают получить крупные субсидии из областного и федерального бюджета..."

Вот оно, вот! Наученные собственным опытом и натасканные нашими замечательными масс-медиа во всём искать корыстный интерес, люди никому и ни во что не верят — ни в Бога, ни в чёрта, ни в птичий грипп.

Что дальше?
Дай ответ, Русь! Не даёт ответа — кроме разве бюрократического: "...Правительство советских республик, не поднимая никакого шума, работало не покладая рук. Чрезвычайная комиссия по борьбе с куриной чумой пополнилась новой чрезвычайной тройкой, в составе шестнадцати товарищей. Был основан "Доброкур"..." Ужели и тут "фантастический реализм" Михаила Афанасьевича предвосхитил нашу прекрасную во всех отношениях действительность?

Одна надежда остаётся: у Булгакова первопрестольную от напасти — правда, не от птичьей хвори, а от гадов ползучих и летучих — спасли неожиданно грянувшие морозы. Подождём и мы.