Новый катехизис просто необходим для всей церкви. Это очень существенный вопрос. Но нужно понимать, что это не прописи, это не то, что можно изложить однозначно. Святые отцы всегда противоречили в чём-то друг другу, всегда были дерзновенными, всегда давали повод для критики, всегда какая-то часть их наследия потом не входила в наследие всей церкви. Тем не менее они святые отцы. Как сказал о. Георгий Флоровский, у каждого святого отца есть какая-то своя маленькая «ересь», кроме святого Григория Богослова.

Поэтому очень важно, что будет взято за основу. Нельзя не учитывать опыт о. Сергия Булгакова, Н.А. Бердяева — не букву, а именно опыт всего религиозно-философского русского возрождения XIX-XX века. Если его проигнорировать, этот катехизис будет ужасен, даже если он будет состоять из одних святоотеческих цитат. Если же этот опыт будет использован, то есть надежда.

Честно говоря, если бы меня спросили, как надо это дело делать, я сказал бы так: пусть в наших духовных школах, которые всегда отличались определённой степенью схоластичности, создадут нормальный схоластический учебник, как делал митрополит Филарет, но только лучше, конечно. И пусть учтут при этом те многочисленные катехизисы, которые уже были написаны в XX веке, начиная от детских и кончая очень взрослыми, такими как «Введение в православное богословие» Христоса Яннараса, катехизис епископа Александра Семёнова-Тянь-Шанского, «Как мы веруем» архиеп. Павла Финляндского, «Православие» Павла Евдокимова, «Православие» о. Сергия Булгакова, «Православная церковь» митрополита Каллиста (Уэра) и т.д. Да, они очень не схоластические, это живая речь, живое свидетельство, которое доказало свою жизненность на протяжении десятилетий.

Думаю, что надо создавать разные версии и давать их на обсуждение церкви. И открыто сказать, что там, может быть, не сразу всё будет удачно. Если тех, кто будет критиковать эту работу, не будут преследовать, тогда будет толк. А потом, после того, как это сделают, пусть скажут, что все остальные варианты тоже пригодны, но только не как официальная книга, одобренная Синодом, а как то цветение духа, цветение жизни, без которого ничто не может быть сделано. И если будет так, то, я уверен, этот труд не пройдёт впустую.

Но что меня насторожило: на обсуждение не пригласили никого из членов нашего движения — не обязательно меня, но хотя бы Давида Мкртичевича Гзгзяна, которого уже не раз приглашали на подобные встречи, — это признак, по-моему, не очень добрый. Если есть стремление создать некую «единую и неизменяемую формулу веры», то это обречено на провал.