Сегодня была проведена забастовка, был проведен митинг студентов, собралось довольно большое число людей, были выпускники, были представители руководства. Были плакаты, были речи. После этого представители нашей независимой профсоюзной организации и заведующий нашей кафедрой Александр Котляров ходили к ректору, там начались переговоры. Это была предварительная забастовка, требования ее были сформулированы довольно давно, сейчас они добавляются, потому что постоянно что-то к этой проблеме прирастает. Проблема застарелая, имеет давнюю историю, но в более или менее острой форме все начало развиваться весной, буквально перед летом. И начиная с сентября она имеет страшно острый характер. Одна предупредительная забастовка уже была, после которой ректор отчасти вернулся к условиям государственного стандарта. Сейчас ситуация не разрешилась, буквально даже сегодня было небольшое обострение уже после митинга: у студентов был просмотр, и с нас требовали объяснений, все ли мы на рабочем месте.
Нам сейчас резко заменили декана, причем мы даже не знаем, заменили ли — просто пришла Наталья Мильгунова, которая сказала, что теперь она наш декан. Нас постоянно обвиняют в том, что мы пытаемся создать живописный факультет, то есть почти постоянно нападения со стороны ректората, со стороны руководства сопровождаются потоками лжи. Нас прессуют, наши кадровые предложения блокируются, происходит почти полицейский надзор, даже создана, примерно как в 1930-е годы, специальная комиссия по приему преподавателей на наш факультет.
Многие из наших первоначальных требований так и не были выполнены с сентября. Казалось, что ситуация начинает стабилизироваться, но вновь администрация стала нападать. Учебный процесс постоянно на грани срыва, руководство не хочет, например, оплачивать труд моделей. Эти проблемы только усугубляются начиная с прошлого года. Нам иногда кажется, что руководство делает все для того, чтобы развалить весь учебный процесс.
У нас довольно большое число платников, наш факультет является одним из двух факультетов-доноров всего университета. Только дневное отделение нашего факультета приносит примерно полтора миллиона долларов в год, плюс еще какое-то количество приносят вечерники. Руководство иногда нас обвиняет в том, что мы убыточные, и это при том, что мы— государственный вуз.
Уведомления об увольнении преподаватели получили летом. Когда мы уже собирались в отпуск, какой-то части преподавателей было предложено перейти на 0,75% ставки, а какой-то части просто прислали уведомление об увольнении. За то, что эти уведомления об увольнении руководитель нашей кафедры не заставил нас подписать добровольно, он получил выговор. Осенью, когда мы начали протестные действия, ректор признал ошибку, признал нарушение государственного стандарта и закона об образовании, нагрузка вернулась практически в прежнее состояние. Даже выяснилось, что нас в предыдущие годы, видимо, обманывали, потому что нагрузка вернулась на целых три с лишним ставки больше. Дальше ректор быстренько перестроился, и начали ломать учебный план. Возникла идея, что, так как мы потребовали вернуться к нормативу расчета нагрузки, исходя из восьми студентов на одного преподавателя (так всегда было), ректор потребовал, чтобы теперь каждый преподаватель ходил с восьмью студентами. То есть, допустим, я, доцент с двадцатью с лишним годами стажа, буду ходить в одну группу, а моя ассистентка, занимающая низшую педагогическую должность, только пришедшая со студенческой скамьи, будет ходить в другую группу. Это все при том, что студенты-платники платят за это довольно серьезные деньги. И это совершенно никого не волнует. Довольно давно сложилась групповая педагогика, когда старшие, опытные педагоги во время работы с молодыми ассистентами их еще и обучают, то есть школа каким-то образом воспроизводится. Если мы оставим ассистента одного со студентами, то пострадают не только студенты, но и школа. А в данной ситуации школа является одной из ведущих художественных школ нашей страны, мы прямые потомки ВХУТЕМАСа, и особенно противно, что в год девяностолетия ВХУТЕМАСа наше руководство решило устроить такое с факультетом.
У нас не так давно была комиссия из Рособрнадзора, но мы до конца так и не знаем результатов ее работы. Комиссия была довольно странная: одним из ее экспертов была дама из Строгановского училища, которое находится в ином государственном стандарте, чем мы, дама оказалась не очень компетентной.
Буквально недавно возникла идея переименования факультета: факультету якобы вернули историческое название. Здесь руководство слегка передергивает, мы знаем инициаторов этого переименования: действительно, некоторое время факультет назывался ХТОПП (факультет художественно-технического оформления печатной продукции). До того это был полиграфический факультет ВХУТЕМАСа, поэтому историческим название ХТОПП, наверное, считать было бы не совсем справедливо. Пять лет назад, когда мы вошли в новый стандарт, то есть в стандарт художественных вузов первой категории, — тогда была необходимость стандартизироваться, потому что до этого практически все наши вузы работали вне стандартов, — было решено переименовать факультет в факультет графических искусств, что предполагает нечто более высокое, чем факультет художественно-технического оформления печатной продукции, то есть даже в самих словах видна идея понижения статуса факультета. При этом уже делались попытки и продолжают делаться — и нас уверяют, что таковы веяния времени, что так и надо, и будет сделано, и даже один из наших оппонентов заявил, что ректор уже заглотал наживку, и реформа неизбежна, — мы все время под мечом реформы, которая в результате, вероятнее всего, этот довольно известный факультет, Полиграф, превращается в одну из очень средненьких школ дизайна, которых на данный момент даже в нашем городе огромное количество. Их выпускники с трудом находят работу, а выпускники нашего художественного факультета довольно востребованы, и не только в полиграфии, но и в других сферах, часть из них занимается станковым искусством, мультимедиа и многим другим. Мы художники, и мы понимаем, что, конечно, определенным образом представляем собой бельмо на глазу руководства, потому что надо платить за наших натурщиков, надо покупать гипсы, мольберты, надо регулярно менять мебель, потому что она замазывается краской. А вот, мол, представьте себе такую благополучную ситуацию, когда все сидят тихонечко за компьютерами, не надо платить деньги натурщикам, не надо покупать гипсы, мольберты и так далее, не надо огромных помещений под мастерские, все будет чистенько-аккуратненько. Полагаю, что это беда каждого художественного факультета, который находится в рамках, в основном, технического университета.
Нас пугают, нам пытаются объяснить, что мы стали заложниками рейдерского захвата.
На нашу кафедру произведено основное нападение — просто у нас больше всего людей. На других кафедрах большое число полуставочников, и их во избежание всяких проблем просто взяли и уволили, причем серьезных специалистов в отрасли. Но их меньше, поэтому проблемы их коснулись в меньшей степени. 31 августа была встреча с ректором, и весь факультет был един, все были против изменений, которые он пытался совершить, все выступили против. Но через какое-то время какая-то часть наших коллег оказалась по другую сторону баррикад. На кафедре иллюстрации некоторое время выжидали, но сейчас довольно большая часть преподавателей присоединилась к нам, на забастовке они тоже были.
Мы не хотим, чтобы наши протестные действия помешали студентам получить стипендию, мы не хотим отыгрываться на студентах, и просмотры мы решили провести. Но в дальнейшем, если все будет так же продолжаться, если мы не найдем какого-то взаимопонимания, — мы его уже очень долго не можем найти — то может так случиться, что с начала семестра занятий не будет. Мы обращались и в ученый совет факультета, и к ректору, и в ученый совет факультета, но информация, которая туда поступает, настолько искажается, что выясняется, что во всем виноваты мы, что мы не хотим работать. Но я хотел бы заметить, что при этом в очень сложных условиях — у нас с самого начала года была нехватка моделей, постоянные склоки, слежка, ситуация, в которой очень трудно создать творческую обстановку, — вопреки всему этому, всем действиям администрация учебный процесс не был сорван.
Я думаю, что 6 января начнутся предварительные переговоры, но я отказался участвовать в них. Я уже много раз участвовал в переговорах с ректором, мы пытались договориться, но получали по морде, и я больше к ректору обращаться не хочу. Но мы, собственно, уже предполагали, что это наше последнее обращение.
Никто из нас не может найти убедительных объяснений, почему ректор начал и проводит эти действия, которые порой нам кажутся просто недопустимыми. У нас не так давно была уволена инженер кафедры по совершенно смехотворным обвинениям, просто потому, что участвовала в нашей борьбе. Ее дочь, которая работала у нас натурщицей, тоже уволена.
