Есть конституционный принцип идеологического многообразия. Были многократные попытки придумать официальную идеологию, но все они приводили только к тому, что получалось нечто абсолютно расплывчатое. С одной стороны, кто против патриотизма? Но патриотизм в понимании коммуниста отличается от патриотизма в понимании либерала. Очередная попытка создать квазиидеологию не дойдет до сердец людей, а так и останется умственным проектом, мало что говорящим большинству населения. Можно навязать какую-то реальную, а не сконструированную идеологию, но если даже посмотреть на практику «Единой России», то в этой партии нет никакого главенства идеологии. Эта партия — конгломерат элит, где главное — не идеология, а прагматизм: доступ к власти, победа на выборах. Идеология здесь играет глубоко второстепенную роль.
Что касается православия, то здесь тоже есть проблема: а могут ли люди, постоянно ходящие в храм, сами определить православие как идеологию? Если мы посмотрим на мнения наших верующих, представителей Церкви, они будут очень разными. В Церкви есть очень разное отношение к демократии, к экуменизму, к толерантности, и консенсуса по этим поводам нет. Есть священник, который повесил в храме портрет Сталина, а есть митрополит Иларион, который занимает резко антисталинистскую позицию. Конечно, можно утверждать, что мы должны опирать на православные ценности, но как только речь заходит о подробностях, о технологиях, о том, как все это реализовать, тут же возникает масса проблем. Само православие является очень сложным феноменом, который выходит за рамки стереотипов о церкви. Не думаю, что принятие этого документа приведет к каким-то серьезным последствиям.
Понятно, что «Единая Россия» не предлагает стать православными мусульманам, представителям других конфессий — в таком случае возник бы вопрос, что делать единороссам в Татарстане, Чечне или Дагестане. Это просто попытка апеллировать к Церкви как законному авторитету, что Конституции не противоречит. Но эффективность этой попытки довольно сомнительна, и не только из-за многоконфессионального характера государства, но и, в первую очередь, из-за того, что сама Церковь должна определиться со многим внутри себя, она сейчас находится, по сути дела, на распутье. Она заинтересована в том, чтобы привлекать новых верующих, заниматься миссионерской деятельностью, идти в народ, но в то же время ей очень трудно это делать при существующих ограничителях, поскольку Церковь — очень традиционный и консервативный институт. Внутри Церкви нет консенсуса о том, с чем она придет к школьникам, в армию, а тут еще и партия поднимает православные лозунги.
