Закон, в целом, хороший. Он способствует либерализации трудовых отношений с иностранными гражданами. Основных достоинств у него два. Первое состоит в том, что квалифицированные работники смогут легко быть принятыми на работу, что для того, чтобы брать их на работу, не потребуется разрешение, что им и членам их семей будет выдаваться вид на жительство. Делается очень широкая дорога для того, чтобы к нам приезжали «мозги». Это явно политическое решение, оформленное законодательно и представляющее противостояние утечке мозгов. Кроме того, в законе есть некоторая гарантия от эксплуатации: это распространяется только на тех людей, которые получают не менее двух миллионов в год. И эти два миллиона, с одной стороны, говорят о том, что это действительно будут люди высокой квалификации, а с другой, ставят работодателя в такие условия, что он не может покупать эти «мозги» за гроши. Это пример того, что в Федеральной миграционной службе, из недр которой появились последние два закона, прошедшие апробацию в правительственной комиссии по миграционной политике, работают люди, которые в состоянии проводить аналитическую работу, мыслить государственно и одновременно в интересах людей, с которыми они работают.
Второе достоинство закона состоит в том, что он распространяется еще и на частных нанимателей. Это тоже чрезвычайно важно, потому что работа иностранных граждан в частном секторе распространена во всем мире. Это няни, строительные рабочие — все они были вне закона и выполняли нелегальную работу. А законопослушные российские граждане, на самом деле, очень хотели бы иметь возможность нанимать иностранных работников в соответствии с законом. Эта сфера теперь попадает в правовое поле, причем устроено это очень просто. Работодателю, которому некогда ходить окормлять свою нянечку, ничего не нужно делать. Работник сам платит тысячу рублей в месяц и получает патент. С этим патентом он уже может прийти к нанимателю, заключить договор. Пункт о договоре добавить в закон предложили мы, потому что работник тоже должен быть защищен. Это должен быть персонал, из труда которого работодатель не извлекает прибыль.
Было много разговоров о том, что тысяча рублей — очень много, что старые люди не смогут платить эти деньги: ведь понятно, что придется увеличивать зарплату. Но тысяча рублей — это тридцать процентов от суммы в районе ста евро, за зарплату меньше этой человек работать не согласится. Это косвенное налогооблажение по самому минимуму зарплаты, причем это зарплата, на которую жить, в общем-то, нельзя. Что же касается стариков, которым помогают, то это даже нельзя считать серьезной работой, это можно рассматривать как подарок. Поэтому я думаю, что тысяча — не большие деньги, а очень разумные и очень скромные.
С другой стороны, в законе, как я понимаю, осталось требование, принятию которого мы пытались противостоять, через знакомых депутатов мы вносили предложения к обсуждению в Думе, но они не прошли: реквизиты работодателя в разрешении на работу и сообщение от работника в 15-дневный срок о том, где он будет работать, если он бросает этого работодателя и уходит к другому. Это дополнительное закрепощение, которого до сегодняшнего дня не было.
Обязательная дактилоскопия как таковая меня не смущает. Но, к сожалению, есть опасность, что к базе данных будет доступ у людей, которые позволяют себе обращаться с законом более чем вольно.
Но для тех, кто работает на стройках, этот закон фактически ничего не меняет. Какой ты закон ни прими, на сегодняшний день произошло то, о чем мы предупреждали, — развилась огромная армия нелегальных работников и имеется колоссальное количество работодателей, которые эксплуатируют этих работников и для которых уже привычно использовать труд нелегалов. Какой бы легкой ни сделать легализацию, все равно они будут использовать нелегалов, потому что им это выгодно. Этих работодателей надо серьезно наказывать, а не брать с них взятки.
