Приговор неправосудный и политический. Ирина Халип должна была быть оправдана, моментально, перед законом, Богом и человечеством. Конечно, хорошо что она на свободе, с ней больше не будут круглосуточно жить в одной квартире два сотрудника КГБ Белоруссии, но она ограничена в правах. Она освобождена под подписку о невыезде, она не имеет права покидать Минск, она обязана в десять часов вечера непременно быть дома. Это, положим, не так уж и страшно, но вполне вероятно, что будут наложены некоторые ограничения на ее профессиональную деятельность, на возможности высказываться по политическим вопросам, на политическую активность. И если суду не понравится любое ее высказывание (а мы знаем, что суд в Белоруссии — это один человек), она сразу же попадет на два года в лагеря. Этот приговор, который часть людей заставил с облегчением вздохнуть, делает Ирину Халип и ее семью политическими заложниками.

Ирине Халип был вынесен более мягкий приговор, чем другим обвиняемым, потому что у нее на руках ребенок, которому вчера исполнилось четыре года. Если бы он остался фактически сиротой при живых родителя, только на попечении бабушки и дедушки, то у большинства сельского белорусского населения, которое обычно вполне добродушно и гуманно, это вызвало бы настоящее озверение. Так что власть здесь руководствовалось вполне прагматическими соображениями.

В ответ на любые намеки на то, что Ирина Халип, находясь в заключении, якобы что-то подписала, могу со всей ответственностью заявить: она не подписывала никаких бумаг, не давала никаких признательных показаний, не писала никаких просьб о помиловании и даже во время медицинского освидетельствования заявила, что совершенно здорова и ей не на что жаловаться.