Скандал понятен. Внутреннее противостояние в театре было давно. Совсем недавно оно выплеснулось во время собрания в театре, посвященного возможному переходу на автономный способ хозяйствования. У сотрудников театра все время существует ощущение, что Любимов хочет театр приватизировать. Как это будет выглядеть, никто толком объяснить не может, но напряжение в связи с этим растет. Ситуация очень тяжелая, напряжение связано еще и с тем, что жена и сын Юрия Петровича работают в театре, все усугубляется тем, что они довольно неприятно разговаривают с артистами. Я много раз слышала о том, что Каталин позволяет себе резкости. Юрий Петрович тоже никогда не стеснялся в выражениях, но из любви к нему артисты к этому относятся более спокойно, а его жена им чужой человек. Артисты постоянно выдвигают претензии, что им недоплачивают. Сейчас они рассказывают, что все гастроли, на которые они ездят на самом деле являются гонорарными и принимающая сторона выплачивает гонорары, а Юрий Петрович говорит, что гастроли имиджевые, то есть без гонораров. Актеры говорят, что так происходит довольно давно. Проверить это без бумаг трудно. Любимов, разумеется, в свою очередь обвиняет артистов в том, что они ленятся, что они очень косные, что они беспрестанно вместо того, чтобы нормально репетировать и играть, снимаются в сериалах — как, собственно, все артисты в Москве — и не предупреждают его об этом, плохо выполняют свои обязанности. Практически во всех неблагополучных театрах режиссер и труппа предъявляют друг другу схожие претензии. Особенность Театра на Таганке в том, что Любимов действительно создал тот имидж, который у театра сейчас есть. В остальном конфликт абсолютно такой же, как везде: трудная труппа, неудовлетворительное финансовое положение театра, взаимные упреки.
Если Юрий Петрович действительно уйдет — хотя в этом нельзя быть уверенным на сто процентов, он не раз говорил, что уходит, — мы получим еще один несчастный, брошенный, находящийся не в лучшем состоянии театр, руководить которым пригласят, как я уже писала, руководителя драмкружка резинового завода. Только что в Театре имени Станиславского сменили режиссера Александра Галибина, к которому можно иметь какие угодно претензии, на режиссера Валерия Беляковича — нельзя сказать чтобы самого видного режиссера, хотя его Театр-студия на Юго-Западе 25 лет назад гремел и сейчас продолжает существовать, а он иногда ставит спектакли в доронинском МХАТе. Из этого совершенно ясно следует, что вменяемые режиссеры, имеющие какую-то репутацию и при этом способные и готовые руководить брошенной труппой, да еще находящейся не в лучшем виде и очень конфликтной, закончились. Их и раньше было немного, теперь и вовсе нет. Нужно принять какое-то принципиально новое решение: например, ставить какого-то совсем молодого человека. Но Департамент культуры, очевидным образом, находится в состоянии полной растерянности. Он не может ни настоять на своем, то есть оставить режиссера в театре и не идти на поводу у артистов, ни разрешить противостояние противоположного рода — конфликт в Театре имени Маяковского удалось решить, но только путем снятия режиссера. Наша театральная жизнь очень не регламентированная и совсем не похожа на западную. Трудно апеллировать к западному опыту. Там, если человек создал театр, то это его частный театр. У британца Деклана Доннеллана, который часто ставит в Москве, есть свой театр, который он создал. Когда он ставит за рубежом, театр либо не работает, либо его постановки где-то катаются, но есть менеджмент, который со всеми такими вопросами разбирается. У нас имеется стационарный театр, принадлежащий государству, который должен платить зарплату, платить за коммунальные услуги, и при этом он приписан к одному человеку, потому что этот человек его когда-то создал. Так его это театр или не его? Если это государственный театр, может быть, стоит перенять систему ротации, распространенную на Западе, чтобы режиссеры менялись. Любимов уже немолодой человек, и актеры, возможно, хотят чего-то другого. У нас же до сих пор не изжита советская театральная система. Театры ничего не могут сделать со старыми артистами, принятыми 30 лет назад, по контракту они могут набирать только новых. Образуется гигантский балласт, у нас в театрах труппы состоят из сотен человек. Этот клубок нерешенных проблем начал давать себя знать давно, но заметен стал только сейчас благодаря нескольким скандалам.
