Признание независимости церковных структур в Абхазии и Осетии от Грузинской православной церкви (не говоря об их включении в состав РПЦ) противоречит долгосрочным интересам Русской церкви. На уровне краткосрочных интересов это тоже, впрочем, ничего полезного не принесло бы. Церковь — не государство, для которого дополнительная территория сама по себе важна. Все православные церкви страдают от так называемого этнофилетизма, от стремления каждой нации или даже этнической группы создать собственную церковь. У РПЦ большие проблемы с сепаратистами во всех бывших советских республиках. В Эстонии, например, произошел раскол, появилась Эстонская православная церковь, которую взял под свой омофор Константинопольский патриархат. Если  РПЦ начнет поддерживать церковный сепаратизм на Южном Кавказе, это ударит по ней самой, сыграет на руку внутрицерковным националистам. Это одна сторона вопроса.

Другая сторона заключается в том, что РПЦ не является "служанкой государства", как считают некоторые авторы. Российское государство признало независимость Южной Осетии и Абхазии — по своим причинам. Возможно, государство что-то от этого выиграло. Но церковь не выиграет ничего, если бездумно будет следовать политике государства. Это симптоматично, что она за ним не последовала, действовала в собственных интересах. Вероятно, церковь преодолевает наследие синодального и советского периодов. Не исключено, что те авторы, которые считают ее покорной рабыней государственной политики, скоро будут вынуждены признать свою ошибку.