С одной стороны, можно сказать, что власть «отвязалась» — мы явно видим, что происходит политическое преследование оппозиции, об этом не стоит даже слишком много говорить, и так все ясно. С другой стороны, нельзя не сказать, что власть не маневрирует. Она прислушивается, приглядывается к протестам. Я совершенно уверен, что если бы не было столь публичного протеста после ареста Развозжаева, Удальцова взяли бы под стражу. Если бы не был заявлен митинг 30 октября, может быть, тоже взяли бы под стражу. Но власти все время нужно делать небольшие реверансы. Они понимают, что если сегодня они возьмут Удальцова под стражу, 30 октября выйдет очень много людей. Понятно, что стратегически они все равно бесспорно нацелены на уничтожение оппозиции, хотят довести до конца «Болотное дело», посадить Удальцова и еще кого-нибудь — не знаю, какой у них там список, не буду подсказывать им. Закон о гостайне — самое страшное, что сейчас есть в России, страшнее конкретных политических процессов, потому что коснется сотен тысяч людей. Но тактически власть маневрирует, хочет, чтобы на митинги приходило как можно меньше людей, чтобы лодка не раскачалась до такой степени, чтобы все перевернулось. Тем не менее, для того чтобы продолжать давление на власть, чтобы показать им, что мы не будем уступать их, что мы не дадим им довести дело о массовых беспорядках до конца, не дадим им посадить Удальцова, Развозжаева и всех сидельцев по «Болотному делу», мы не должны идти на поводу у власти, мы должны пренебрегать этими тактическими шагами. Поэтому необходимо, чтобы как можно больше народу пришло на митинг 30 октября.