Мимо адресата
Маша Липман, член научного совета Московского центра Карнеги, о законопроекте, ограничивающем права некоммерческих общественных организаций:
Странно, что закон появляется в правительстве без официального обсуждения. С другой стороны, наверное, уже пора перестать удивляться таким прецедентам. Законопроект касается некоммерческих общественных организаций, но с самими этими организациями совершенно не обсуждается. В частности, к Центру Карнеги никто с предложением обсудить его не обращался.
В России существует большое сообщество некоммерческих организаций. Насколько я понимаю, они не привлекались к обсуждению и написанию этого законопроекта. Его появлению предшествовали разнообразные высказывания высоких государственных лиц и самого президента Путина, свидетельствующие о том, что организации, получающие финансирование из-за рубежа, так или иначе находятся под подозрением. В каком-то смысле можно было ожидать чего-то подобного.
В законопроекте в том виде, в каком он существует сейчас, есть ряд положений, которые вызывают беспокойство. Это запрет иностранным организациям иметь филиалы и отделения в России. Я пока не изучала вопрос досконально, но есть ощущение, что это уникальная мера. Даже среди, мягко говоря, малодемократичных соседей по СНГ, даже в Белоруссии, нет и намека на подобный запрет. Организации могут притеснять, но, по крайней мере, на законодательном уровне запреты не вводятся. О западе тут речь вообще не идет. Законопроект подрывает основы огромной деятельности, ведущейся на протяжении многих лет очень уважаемыми организациями, часто весьма далекими от политики. Президент сказал, что не допустит финансирования политической деятельности из-за рубежа. Но при этом он не определил, что такое политическая деятельность. По закону, партии и без того не финансируются из-за границы. Тут речь идет о поддержке образования, о медицинских, гуманитарных программах – массе полезных начинаний, которые в случае принятия поправок в том виде, в каком они существуют сейчас, могут задохнуться.
Еще один пункт законопроекта запрещает деятельность незарегистрированных общественных организаций. Вместо уведомительной вводится разрешительная процедура. Это сужает такое право человека, как право на ассоциации, гарантированное Конституцией. Кроме того, это фактическое требование о перерегистрации для уже существующих организаций. Требуется приведение в соответствие с данным законопроектом их уставов. Причем это требование ограничивается сроком в один год. Это очень странная мера, потому что, по разным данным, у нас имеются сотни тысяч разнообразных общественных организаций, и всем им перерегистрироваться невозможно. Есть подозрение, что такого рода закон может использоваться для избирательного применения по отношению тех организаций, которые почему-либо окажутся неугодными властям. А все остальные пусть поеживаются и побаиваются. Такого рода применение законодательства в России уже стало достаточно привычным. Этот законопроект, есть подозрения, тоже может пойти по такому пути.
Предусматривается приостановка работы организаций, деятельность которых не совпадает с заявленной в уставе. Это тоже чрезвычайно странная норма, потому что если организация не финансируется государством, то государству и не должно быть дела до того, соответствует ли их деятельность заявленным целям. Кто финансирует, тот и должен следить.
Это все ограничительные меры, меры, направленные на подавление гражданских организаций и гражданской активности в России вообще.
Пока не ясно, как события будут развиваться дальше. Можно надеяться, что в существующем сейчас виде законопроект не будет принят. Пока приходится говорить только об опасениях. Но само намерение провести подобный законопроект идет в русле свертывания политического либерализма и демократии в России. В этом смысле он и вызывает опасения. Если бы это произошло лет 6 назад, можно было бы отмахнуться от этого как от какой-то бредовой затеи. Но сегодня вся деятельность властей в сфере демократических свобод носит совершенно определенную направленность, и есть все основания относиться к этому с тревогой.
Обсудить "Мимо адресата" на форуме
Странно, что закон появляется в правительстве без официального обсуждения. С другой стороны, наверное, уже пора перестать удивляться таким прецедентам. Законопроект касается некоммерческих общественных организаций, но с самими этими организациями совершенно не обсуждается. В частности, к Центру Карнеги никто с предложением обсудить его не обращался.
В России существует большое сообщество некоммерческих организаций. Насколько я понимаю, они не привлекались к обсуждению и написанию этого законопроекта. Его появлению предшествовали разнообразные высказывания высоких государственных лиц и самого президента Путина, свидетельствующие о том, что организации, получающие финансирование из-за рубежа, так или иначе находятся под подозрением. В каком-то смысле можно было ожидать чего-то подобного.
В законопроекте в том виде, в каком он существует сейчас, есть ряд положений, которые вызывают беспокойство. Это запрет иностранным организациям иметь филиалы и отделения в России. Я пока не изучала вопрос досконально, но есть ощущение, что это уникальная мера. Даже среди, мягко говоря, малодемократичных соседей по СНГ, даже в Белоруссии, нет и намека на подобный запрет. Организации могут притеснять, но, по крайней мере, на законодательном уровне запреты не вводятся. О западе тут речь вообще не идет. Законопроект подрывает основы огромной деятельности, ведущейся на протяжении многих лет очень уважаемыми организациями, часто весьма далекими от политики. Президент сказал, что не допустит финансирования политической деятельности из-за рубежа. Но при этом он не определил, что такое политическая деятельность. По закону, партии и без того не финансируются из-за границы. Тут речь идет о поддержке образования, о медицинских, гуманитарных программах – массе полезных начинаний, которые в случае принятия поправок в том виде, в каком они существуют сейчас, могут задохнуться.
Еще один пункт законопроекта запрещает деятельность незарегистрированных общественных организаций. Вместо уведомительной вводится разрешительная процедура. Это сужает такое право человека, как право на ассоциации, гарантированное Конституцией. Кроме того, это фактическое требование о перерегистрации для уже существующих организаций. Требуется приведение в соответствие с данным законопроектом их уставов. Причем это требование ограничивается сроком в один год. Это очень странная мера, потому что, по разным данным, у нас имеются сотни тысяч разнообразных общественных организаций, и всем им перерегистрироваться невозможно. Есть подозрение, что такого рода закон может использоваться для избирательного применения по отношению тех организаций, которые почему-либо окажутся неугодными властям. А все остальные пусть поеживаются и побаиваются. Такого рода применение законодательства в России уже стало достаточно привычным. Этот законопроект, есть подозрения, тоже может пойти по такому пути.
Предусматривается приостановка работы организаций, деятельность которых не совпадает с заявленной в уставе. Это тоже чрезвычайно странная норма, потому что если организация не финансируется государством, то государству и не должно быть дела до того, соответствует ли их деятельность заявленным целям. Кто финансирует, тот и должен следить.
Это все ограничительные меры, меры, направленные на подавление гражданских организаций и гражданской активности в России вообще.
Пока не ясно, как события будут развиваться дальше. Можно надеяться, что в существующем сейчас виде законопроект не будет принят. Пока приходится говорить только об опасениях. Но само намерение провести подобный законопроект идет в русле свертывания политического либерализма и демократии в России. В этом смысле он и вызывает опасения. Если бы это произошло лет 6 назад, можно было бы отмахнуться от этого как от какой-то бредовой затеи. Но сегодня вся деятельность властей в сфере демократических свобод носит совершенно определенную направленность, и есть все основания относиться к этому с тревогой.
