Скажу откровенно, никто из организаторов и заявителей марша 27 октября в Москве не верил, что формат мероприятия, который описал в своем, фактически ультимативном, послании Комитет протестных действий, будет в конечном итоге мэрией утвержден. Всем нам казалось, что, встав однажды в эту демонстративную позу хладнокровного игнорирования Конституции и закона, то предлагая нам какие-то совершенно унизительные условия, а то и вовсе отказывая без объяснения причин, московское чиновничество больше ни на пядь не сдвинется. Мы склонялись к тому, что эра согласованных мероприятий действительно закончилась и впредь подавать заявки бессмысленно. И, разумеется, главной темой обсуждения всех последних дней был не согласованный с властями марш, в перспективы которого мы, повторю, не верили ни секунды, а наиболее безопасные варианты несанкционированного мероприятия.

Сейчас уже можно об этом говорить: КПД собирался призвать москвичей выйти на Пушкинскую площадь в назначенное время (разумеется, без знамен и транспарантов, а только с букетами в руках), двинуться по тротуарам вниз по Тверской, свернуть на Охотный ряд и возложить цветы к Соловецкому камню. Впрочем, и этот весьма вегетарианский и беззубый сценарий, скорее всего, вряд ли удалось бы воплотить в жизнь.

Сегодня уже бессмысленно гадать, почему вдруг мэрия пошла на попятный. Да и пустое это занятие. Важно другое. История с согласованием марша в очередной раз подтвердила старую истину: их надо кусать постоянно и со всех сторон. Подавать заявления в суд, засыпать жалобами, заявлениями, петициями и т.д. Недавно Людмила Михайловна Алексеева, когда мы с ней обсуждали перспективы оппозиционного и правозащитного движения, высказалась на удивление резко: «На эту власть надо давить, давить и давить! А иначе ничего не получится!»

Я, собственно, к чему клоню. К тому, что протестные митинги в Москве — это тот самый случай, когда размер имеет значение. Потому что на большие и жесткие протестные акции власть реагирует одним образом, а на малолюдные и унылые совершенно другим. И каждый, кто придет на марш 27 октября, должен отчетливо осознавать: он внес свою посильную лепту в освобождение российских политзаключенных, которое, конечно, в конце концов случится. И я искренне верю, что здесь прямая зависимость — чем больше людей выходит на улицы и площади, тем скорее невиновные обретут свободу!