Детский сад
Еще недавно казалось, что у демократической оппозиции переломный возраст — еще немного, и она станет взрослой и ответственной. Это были завышенные ожидания. На самом деле она на стадии перехода из младшего детсадовского возраста в старший. И то прогресс.
В самом своем наивном возрасте оппозиция бредила всеобщим единством, единым антипутинским фронтом, избиралась в Координационный совет вместе с красными и коричневыми и пускала розовые слюни умиления на многотысячных митингах с коммунистами, нацистами и либералами вперемешку. От упреков в политической небрезгливости либералы недовольно отмахивались, а критиков упрекали в подрыве антипутинского единства и намекали на то, что они льют воду на мельницу г-на Путина.
Однако сплоченность сторонников свободы с ее противниками не помогла сохранить накал протестных страстей ни на улице, ни в слепленном из несовместимых материалов Координационном совете оппозиции. Через год бессмысленного существования вдруг ясно обнаружилось, что создание КС было для его инициаторов просто пиар-уловкойради повышения собственной политической капитализации. Часть координаторов соскочила с подножки еще на ходу, а остальные, по большей части привлеченные к процессу деятели культуры, очнулись, обнаружив себя брошенными в тупике, без надежд на вторую серию.
По-настоящему процессу взросления помог Алексей Навальный. Он никогда не скрывал своих националистических взглядов, но либералы ради своей пионерской мечты о мифическом единстве убеждали всех и друг друга, что это в нем временное, наносное и вообще не настоящее. Точно так же они прежде говорили и о Лимонове, что это арт-проект, причуды художника и с ним вполне можно иметь дело.
День национального единства стал для многих днем открытий. Навальный как добросовестный прагматик (так для приличия принято называть политический цинизм) одобрил «Русский марш», но отказался в нем участвовать по соображениям политического расчета. Эта попытка понравиться недавно приобретенным либеральным сторонникам и не потерять националистическую опору произвела на многих дурное впечатление.
Первым это выразил вслух Борис Акунин, всегда поддерживавший Навального вплоть до последних городских выборов. Ему уже тогда хотелось задать Навальному нескромный вопрос о национализме, но ради политической поддержки он наступил себе на горло. Теперь ответ пришел сам собой, и Акунин констатировал: «Выходит, я ошибался, полагая, что националистическая чушь была для Алексея Навального юношеским недугом, которым он уже отболел. Не отболел». Потрясающее открытие! Способность признать свою ошибку знаменует переход в старшую группу. Хотя никто ведь не заставлял Акунина обманываться раньше.
Следом потянулись в старшую группу и другие. Не буду перечислять по именам, ибо утрата наивности — движение в правильном направлении. Вдруг открылось, что совмещать национализм с либеральной идей невозможно, и попытки такие выглядят неприлично. Вдруг стало понятно, что даже одна чайная ложечка фашистского дерьма может испортить большую кастрюлю наваристого либерального борща. Навального попросили не ходить между струйками и определиться.
Самое во всей этой истории смешное, что Алексей Навальный давно уже определился, а то, что либералы из младшей детсадовской группы жили самообманом, так то их проблема, а не его. Проблема эта имеет советские корни и называется коллективизмом. С детского сада (настоящего, а не фигурального!) нам объясняли, что ходить надо строем, петь лучше хором, отвечать каждому за всех и всем за одного. Это так въелось в общественное сознание, что даже сторонники индивидуальной свободы оказались готовыми пожертвовать принципами либерализма ради наращивания политической массы антипутинского движения. Отсюда и необходимость в едином универсальном лидере.
Идея, что политик должен нравиться всем и представлять интересы сразу всех, очень живуча, несмотря на ее очевидную абсурдность. Вот и такой трезвый аналитик, как Илья Мильштейн пишет, что ни один политик, желающий реально избираться и быть избранным, не может в своих программах, выступлениях и постах не учитывать националистических настроений 60-70% электората. Как будто собрать голоса оставшихся 30-40% — это дело пустое, ради которого не стоит и стараться. Это вроде мелочь, недостойная внимания настоящего политического деятеля. Все или ничего!
Слава богу, после 4 ноября, кажется, что-то начало потихоньку меняться. Когда в либеральной оппозиции наконец укоренится мысль, что бороться надо за своего избирателя, а не за чужого, тогда у этой оппозиции появится свое привлекательное лицо, своя ясная позитивная программа и надежды на массовость. Тогда кончится детский сад и, может быть, насупит пора взрослых решений.
