В ночь на 27 ноября на востоке Москвы задержаны 14 участников радикальной исламистской террористической группировки «Ат Такфир валь-Хиджра» («Искупление и исход»). У предполагаемых экстремистов изъяли 3 самодельных взрывных устройства с детонаторами и поражающими элементами, компоненты взрывных устройств, в том числе детонаторы, шнуры, взрыватели, пистолеты, гранаты, патроны, экстремистская литература. В начале ноября в подмосковной Балашихе был задержан вербовщик «Ат Такфир валь-Хиджра», который, по данным правоохранительных органов, вербовал молодых женщин и убеждал войти в состав подпольной экстремистской организации. В ходе личного досмотра у вербовщика нашли около трех граммов амфетамина. А в его автомобиле — пистолет Макарова с полным магазином.

Никакой связи с терактом в Волгограде там нет, потому что, по моим сведениям, даже сами сотрудники силовых структур не обвиняют задержанных членов «Ат Такфир валь-Хиджра» в терроризме. Речь идёт о том, что оружие и взрывчатка, обнаруженные при них, должны были использоваться при совершении обычных, уголовных преступлений. Проблема тут в общей преступной ситуации. Судом в 2010 году группировка была признана экстремистской, но не террористической. Это одна из транснациональных радикальных исламистских группировок, которые возникли в Египте несколько десятилетий назад, конкретно эта — в 70-е годы. В России она была объявлена экстремистской организацией в 2010 году, но, собственно, ни в чём, кроме вербовки новых членов и распространении своей литературы, в которой они говорят, что собираются строить глобальный халифат, их обвинить нельзя. На сегодняшний день ситуация выглядит так: действительно происходит усиление активности силовиков перед Олимпиадой, а том числе — и в исламистской среде, и это событие — всё равно успех, другое дело, что это нельзя считать успехом в борьбе с терроризмом, потому что, повторюсь, сами силовики их в этом не обвиняют.

У нас вообще довольно сложная картина работы силовых структур в мечетях. Существует две части этой работы. Во-первых, периодически происходят такие противоречивые мероприятия, как глобальные облавы, когда за один раз хватают десятки, если не сотни людей, представители силовых ведомств выступают с громкими заявлениями, а потом всех отпускают. Ни к чему, кроме создания у задержанных таким образом мусульман чувства отчуждения, это не приводит. Во-вторых, существует так называемая превентивная работа, в рамках которой составляются «чёрные списки». И это, с одной стороны, можно считать частью оперативной работы, а с другой — это ведёт к тому, что огромное количество людей, не имеющих отношение к террористической и вообще к какой-либо противоправной деятельности, попадают в эти списки и подвергаются постоянным проверкам. Последние сообщения с Северного Кавказа говорят о том, что там людям уже чуть ли не номера присваивают за то, что они посещают определённые мечети. При этом их никто не обвиняет в совершении каких-либо акций, это делается просто на всякий случай. В целом, довольно двойственное ощущение от работы спецслужб в мечетях, потому что непонятно, насколько эффективны эти меры. Понятно, что они вызывают большой общественный резонанс, понятно, что они не улучшают отношения между исламским сообществом и силовиками и властями, но насколько высока их результативность — это вопрос, по-моему, без ответа.

Фото ИТАР-ТАСС/ Артем Коротаев/ архив