Президентское послание Путина показало, что после 14 лет самовластного правления вождь пуст и безнадежен. Те немногие из достойных внимания идей, которые были в первые годы, исчерпаны до дна, а новых поступлений давно нет и не предвидится.

Ручное управление державой требует от начальника быть самым главным по всем проблемам существования человечества. Претензии на всезнайство забавным образом преломились в послании. Пусть поверхностно, на бегу, Путин коснулся множества проблем материальной и духовной жизни России. Но не было ни одной рекомендации, которая содержала бы нечто более вразумительное, чем глагол «долженствовать» в разных спряжениях и лицах — кроме, впрочем, сочетания с собственным местоимением первого лица и единственного числа. «Я должен» или, чуть более отстраненно, «президент должен» — подобного Путин ни разу не произнес.

Ну, а во всем прочем должны были все. Учителя и профессора, врачи и губернаторы, правительство в целом и министры в отдельности. Очень часто звучало «мы должны», но из контекста явствовало с предельной очевидностью, что к себе самому это «мы» Путин не относит.

Тут нет ничего нового, и вина президентских спичрайтеров в том мала. Путин давно уже представляет себя отцом нации, который долго был в отъезде по делам неотложной службы, но вот вернулся, наконец, домой, а в доме полно безобразий: дети немыты, жена распутна, а в собачке недопустимо полно блох. Но как тут не вскипеть душой! Поэтому все кругом должны. Правительство — до 1 мая 1914 года разработать «дорожную карту». Совет по правам человека — до конца года представить проект гуманизации того-сего. Академия же наук, презрев, что её только что публично отхлестали по щекам, должна до летних каникул определить самые перспективные направления мировой науки — и чтобы на сей раз без ошибок и саботажа.

Но самое увлекательное — это смотреть в зал, когда Путин говорит, что Госдума тоже чего-то там должна. На коленях у Нарышкина, спикера Госдумы, лежит блокнот. В руке — карандаш или иное писчее устройство, даже на большом экране не разглядеть. Сам Нарышкин сидит в первом ряду. На виду у нас и, понятно, у Путина. Стоит Путину произнести слово «Госдума»… Или «внести изменения». Или даже жвачное «надо бы вновь вернуться к вопросу о…» — как на лице у Нарышкина появляется чуть тревожное выражение лица, будто только что упустил нечто очень, очень важное и теперь боится, что навсегда.

Полный текст ежегодного послания появился на официальном сайте президента РФ через считанные минуты после того, как отзвучал заключительный гимн на слова покойного С. Михалкова. Все, что Нарышкин записал на колене, на хрен никому не нужно. Мигнул бы секретарше (а их у него полмиллиона), и у него на столе мигом оказался бы полный текст великий речи с почтительными пометками в нужных местах.

Но хозяина конспектировал с ученической страстью не только четвертый по важности (так оно, вроде, согласно Конституции?) чиновник страны. За Путиным (и на виду у Путина!), чуть высунув от старания кончики языков, подобострастно фиксировали его банальности еще десятки высших должностных лиц: заместители спикера, министры, губернаторы, сенаторы и депутаты. Цвет цвета, верхушка высшей элиты нашего государства.

Путин прочитал в Георгиевском зале Кремля свое ежегодное послание в 20-ю годовщину одобрения действующей Конституции России. Лица в этом зале — это и есть нынешнее лицо России. Оно лоснится от богатства, хотя бизнесменов там было раз-два и обчёлся. В этот полдень Георгиевский зал являл собою красноречивое свидетельство того, что можно сделать с Конституцией самого передового, самого республиканского содержания, если за дело сообща возьмутся чиновники с железными желваками — судьи, полиция, чекисты, прокуроры, генералы.

Вы, наверное, знаете, как делаются подобные собрания. Списки приглашенных составляются задолго до события. До каждого из высших учреждений страны доводятся строгие лимиты. Лишний пропуск выпрашивают на коленях, но без надежд. Списки тщательно проверяются и утверждаются Федеральной службой охраны. Не попасть в них — плохая примета. За пропуском положено являться лично. За час (бывает, и за два) до явления первого лица охрана закрывает двери, и даже пожилых дам перестают пускать в туалет.

Несмотря на столь бесцеремонное обращение с лучшим людьми страны, от высокопоставленных соискателей отбою нет. Во многом это связано с телевидением. Звукоряд создает лично Путин, телевидение его тут же иллюстрирует.

Вот Путин говорит о том, что армия надежно охраняет и даст сокрушительный отпор. Кого показывают камеры? Сердюкова, который все это обеспечил долгими годами неусыпных трудов? Ничего подобного. Сердюкова тут вообще нет. Показывают Шойгу, который на военном хозяйстве без году неделя.

Или звучит, скажем, горделивый тезис докладчика о 23 триллионах рублей, которые выделены на модернизацию Вооруженных сил. Кого показывают? Правильно, Рогозина. Как будто он вытащил эти триллионы из своего кармана или, на худой конец, лично придумал «катюшу». А Иванова, который за оборонку еще недавно отвечал и, если Путин не врет, безнадежно запустил — его не показывают. То есть, пардон, еще как показывают, но совсем в другом месте. Там, где говорится про успехи в борьбе с коррупцией. Если Путин про финансы — показывают министра Силуанова. Про успехи на внешнем фронте — министра Лаврова. И так далее.

И вот что еще без труда отметит зоркий наблюдатель. Кого бы ни показали во весь экран — премьер ли министра Медведева, лисью ли улыбку депутата Яровой или первосвященника любой, на выбор, главных конфессий, сидящих рядком, будто на скамеечке — все они, почувствовав направленную на себя камеру, подбирают животы, придают своим обличьям выражение предельной сосредоточенности и, по большей части, тут же одобрительно кивают. Не то, чтобы машут головою по полной амплитуде, а как бы про себя, как бы отвечая собственной внутренней потребности, как бы потерпев поражение в борьбе с нахлынувшими чувствами гордости и глубокого одобрения.

Только глава ЛУКОЙЛа Алекперов не поддался общему порыву. Когда Путин заговорил об оффшорах и операторы крупным планом выставили знаменитого бизнесмена, тот и бровью не повел. И что-то подсказало мне, что у Путина с главными миллиардерами и на сей раз не выгорит.

В целом же все получилось достаточно противно. Если бы я не знал совершенно определённо, что эти люди проницательны, решительны и непреклонны в откатах и распилах, я бы пришел к выводу, что к Кремлю по Москва-реке приплыл корабль дураков. Но, кажется, все обстоит ровно наоборот.

Если же вы спросите меня, чего нам ждать от новаций, провозглашенных в самом свежем президентском послании, то я вам скажу просто: ничего. Отметив те или иные, как говаривали в советские времена, недостатки и упущения, Путин дал поручения. Почему он для этого скромного бюрократического мероприятия избрал Георгиевский с его волшебными хрустальными люстрами и колоннами под облака, а не свой кабинет с обычной настольной лампой — это дело вкуса. Из конкретных же дел, за которые можно спросить по-настоящему, он назвал только новое освоение и дальнейшее развитие Сибири и Дальнего Востока. Срок исполнения, как явствует из послания, — всё ХХI столетие.

Если все это столетие нами будет руководить В. Путин, — отчего бы и нет?


Фотография kremlin.ru