Последняя неделя уходящего 2013 года сделала интервью самым востребованным жанром журналистики, что было связано с освобождением Ходорковского, Толоконниковой и Алехиной. В первую очередь, конечно, Ходорковского.

Ходорковский и «Пусси Райот» как экзамен для журналистов

Обычно интервью воспринимается как некий экзамен для того, кто отвечает на вопросы. В данном случае все выглядело противоположным образом. Характер «дела ЮКОСа», 10 лет тюрьмы и то, как Ходорковский их перенес, сделали МБХ своеобразной константой, на основе которой можно строить систему координат, в том числе и для журналистов. Речь ни в коем случае не идет о сотворении кумира из МБХ или о заведомой истинности каждого его суждения, а лишь об очевидном масштабе этой общественной фигуры.

Перефразируя известную реплику Фаины Раневской о Моне Лизе, можно сказать, что МБХ теперь уже сам может выбирать, на кого и какое именно впечатление ему производить и в интервью с кем с какой стороны раскрыться. На прошлой неделе для классификации журналистов появился новый измеритель: «критерий Ходорковского» как своеобразное мерило качества и количества журналистики в СМИ и в отдельных журналистах. И далеко не все этому критерию смогли соответствовать.

Федеральные телеканалы постарались освобождение Ходорковского либо не заметить, либо отодвинуть это событие подальше на периферию новостного мира. Ирада Зейналова в своем последнем выпуске «Воскресного времени», подводя итоги уходящего 2013 года, освобождению МБХ уделила несколько секунд в самом конце передачи после спортивного обзора и перечня криминальных сюжетов. Ни один федеральный телеканал, кроме РЕН-ТВ, не прислал съемочную группу на пресс-конференцию МБХ, которая состоялась сразу после его освобождения.

Отдельно стоит отметить реплики трех знаковых фигур российской госпропаганды: Владимира Познера, Владимира Соловьева и Дмитрия Киселева. Познер сказал, что Ходорковский ему неинтересен и что его, Ходорковского, интересовали только деньги. Владимир Соловьев вспомнил, что у Ходорковского «руки по локоть в крови» и заметил, что вдова мэра Нефтеюганска Петухова вряд ли радуется помилованию Ходорковского. Дмитрий Киселев подверг Ходорковского суровому моральному суду: «просился к маме, а сам улетел в Германию».

Каждый из этой троицы был только что щедро награжден за ложь и подлость. Владимиру Соловьеву Путин вручил орден Почета. Дмитрию Киселеву подарили крупнейший пропагандистский холдинг страны. Наградой Владимиру  Познеру стал сам факт продолжения его уже совершенно бессмысленного, но неплохо оплачиваемого существования на Первом канале страны.

Тех журналистов, кому МБХ был интересен как личность и общественная фигура, можно было на минувшей неделе разделить на «журналистов – друзей» и «журналистов – журналистов». Среди первых в лучшую сторону выделялись Марианна Максимовская и Евгения Альбац. Им удалось главное: суметь быть фоном, на котором МБХ захотел раскрыться и как человек, и как общественный деятель. Особенно приятно удивила Е.М.Альбац, которая провела не интервью-полемику в своем обычном напористом стиле, а классическое интервью, в котором вывела Ходорковского на очень важные содержательные высказывания, многие из которых явно не устраивали Альбац-политолога, но были удачей Альбац-журналиста. Одна высказанная МБХ готовность лично воевать на Северном Кавказе по уровню сенсационности (многие журналисты и политические активисты за 10 лет слепили в своем воображении благостно-либеральный образ Ходорковского, который он немедленно развеял) стоит десятка интервью. Об особенности политических взглядов МБХ и о влюбчивости российской интеллигенции как ее видовом отличии надо говорить отдельно, а здесь разговор о журналистике.

Особенность Ходорковского как участника интервью в том, что он не позволяет загнать себя в прокрустово ложе той системы координат, которая существует в голове журналиста. Он переформулирует вопросы не потому, что что-то скрывает, а потому что в его системе координат они, эти вопросы, являются неправильно заданными. И к чести Альбац, она, в отличие, например, от Ксении Собчак, не пыталась заставить собеседника отвечать на первоначально сконструированный вопрос, а принимала ту систему координат, в которой живет этот самый собеседник, в данном случае МБХ.

Альбац, например, в своем вопросе упоминает, что «альтернатива Путину сидела в Краснокаменске». Ходорковский протестует против самой постановки вопроса: «А вот это неправда! Альтернатива не Путину, а самодержавию!»

Из категории «журналистов-журналистов» стоит выделить двоих: ведущего программы «Трудный разговор» на Би-Би-Си Стивена Сакура и Ксению Соколову, опубликовавшую интервью с МБХ на «Снобе». Оба интервью можно использовать как пособия для журналистов. Точные вопросы-выстрелы каждого из них позволили Ходорковскому высказаться на целый ряд тем, которые важны для многих в России. Самый жесткий вопрос о прошлом, заданный Ксенией Соколовой: убийство мэра Нефтеюганска, Петухова. Ответ МБХ демонстрирует предельно четкую, я бы сказал, каллиграфическую логику. Он предлагает мысленный эксперимент: заменить фигурантов прошлого на сегодняшних. Сегодня на месте Ходорковского во главе бывшего ЮКОСа стоит Сечин. Может ли сегодняшний мэр Нефтеюганска причинить неприятность Сечину? Очевидно, что нет. И далее риторический вопрос от МБХ: «Тогда как мог мэр Нефтеюганска напакостить мне лично?» То есть излюбленная в недавнем прошлом ария Путина про «кровавый навет на Ходорковского», которую по инерции продолжает исполнять Соловьев, после безупречной логики МБХ превращается в набор бессмысленных звуков.

Стивен Сакур задает экзистенциальный вопрос о моменте, когда его собеседник подумывал о самоубийстве. МБХ отвечает, что если режим хочет его убить, то он, Ходорковский, не собирается режиму в этом помогать.

В ряду хороших интервью с Ходорковским особняком стоит беседа с Дмитрием Быковым, опубликованная в «Новой газете». Быков не интервьюер, он явно перегружает каждый вопрос смыслами и не готов быть «рабочим сцены», как этого велят каноны журналистики. Но в этой беседе ярко проявилось то качество МБХ, о котором он неоднократно упоминал: «С умным собеседником умнею, с глупым – глупею». На заковыристо-литературный вопрос Быкова о том, что при отсутствии морали в обществе подвижник выглядит, прежде всего, шутом, следует точный ответ МБХ: «Для меня такой проблемы не существует, поскольку для меня радикально безразлично мнение людей, которых я ни во что не ставлю и, напротив, радикально важно мнение людей, которые для меня что-то значат».

Возвращение Ходорковского стимулировало повышение качества журналистики, во всяком случае, ее некоторой части. На фоне перечисленных выше профессиональных удач, которые позволили зрителям и читателям ответить на большинство вопросов, связанных с освобождением МБХ и с тем, каким он вернулся из заключения, особенно контрастно выглядел провал Ксении Собчак. У нее было все для триумфа. Ее интервью было вторым после Альбац, а значит, многие журналистски «вкусные» вопросы еще не были заданы. «Дождь» входит в число тех СМИ, которым МБХ благодарен за поддержку, а он умеет быть благодарным. У Собчак с Ходорковским была переписка, когда МБХ был в тюрьме, а значит, можно задавать вопросы «в продолжение», что всегда выигрышно, поскольку углубляет интервью. В итоге, при полном карт-бланше полный провал: никакой новой информации, ни одного поворота темы, которым бы интервью Собчак отличалось от иных многочисленных публикаций, авторы которых были в далеко не столь привилегированном положении, как Собчак. Было много Собчак и мало Ходорковского.

Причины этого провала станут яснее, если посмотреть интервью Собчак с Толоконниковой и Алехиной, которое тоже вышло на минувшей неделе на «Дожде». Интервью длилось 40 минут. Из них 20 минут Собчак выясняла три вопроса:

1. Почему Алехина прилетела в Красноярск к Толоконниковой, а не наоборот, Толоконникова к Алехиной в Москву? (Навязываемый ответ: Толоконникова – главная, Алехина – ведомая.)

2. Почему не позвали Самуцевич? (Навязываемый ответ: в группе «Пусси Райот» раскол, Самуцевич отторгнута и объявлена предателем.)

3. Кому принадлежит товарный знак «Пусси Райот»? (Навязываемый ответ – адвокатам или Петру Верзилову.)

Толоконникова и Алехина терпеливо пытались объяснить Собчак, что они вышли на волю совсем не для того, чтобы выяснять личные отношения, что «Пусси Райот» для них никогда не был коммерческим проектом и поэтому они понятия не имеют, кому принадлежит бренд, и вообще у них сейчас совсем другие планы. Собчак понимающе улыбалась и все время пыталась впихнуть женщин, только что вышедших из лагерного ада, в бизнес-логику панк-группы.

Ксения Анатольевна явно так и не поняла, что перед ней совсем не те люди. С таким же успехом она могла бы допытываться у людей, вернувшихся из заключения, какое белье они предпочитали носить до вынесения приговора. Толоконникова и Алехина вернулись совсем другими людьми. Какими именно и что общество может от них ждать, на эти вопросы интервью Собчак не дало ответов. Похоже, Собчак наделяет всех своих собеседников личностными характеристиками и мотивациями обитателей «Дома-2». В некоторых случаях это приводит к языковой и культурной несовместимости.

Ссора в лакейской

Среди медийных скандалов прошлой недели выделяется заявление губернатора Московской области Воробьева о том, что «безумно хамская» статья Минкина в «МК», оскорбляющая, по мнению Воробьева, президента, делает невозможным дальнейшее пребывание главреда «МК» Павла Гусева на посту руководителя Общественной палаты Подмосковья. Мне неинтересно выяснять, почему за честь Путина решил вступиться именно Воробьев и чем его так задела именно минкинская статья «Милостивый государь», которая ни по остроте, ни по тональности ничем не выделяется из цикла этого автора под названием «Письма президенту».

Гораздо важнее для понимания устройства нашего общества и журналистского сообщества как его части то, какое развитие получил этот скандал. На окрик Воробьева Гусев, стремящийся к репутации брутального альфа-самца от журналистики, ответил позой рабской покорности: «Если статья «Милостивый государь», которая уже снята с сайта «МК», допускает неоднозначные толкования, тем более по отношению к личности президента, и это мнение человека, которого я уважаю и ценю как умного и опытного политика, то я принимаю критику и считаю ее конструктивной. Поэтому принимаю решение Андрея Юрьевича». Конец цитаты.

Но и это еще не все. На минувшей неделе журналист Георгий Янс, автор нашумевшей в свое время статьи «Политическая проституция меняет пол» об изменчивости позиции некоторых «единороссов», из-за которой вспыхнул публичный скандал с участием депутатов Госдумы, вот этот самый Янс был уволен из газеты «Наше Подмосковье», входящей в холдинг «МК».

Если выражаться рафинированным политологическим языком, то все это – и мгновенное снятие статьи с сайта в ответ на хамский окрик губернатора, и увольнение журналиста за статью, в которой журналистский третейский суд не нашел никаких признаков нарушений профессиональной этики – яркое проявление подданнической культуры в журналистике, о которой я довольно подробно писал в предыдущей «Медиафрении». Собственно, как и весь цикл Минкина «Письма президенту» вписывается в стилистику этой культуры, занимая в ней нишу шута при короле. Шут может дерзить королю, может даже называть его дураком, за что порой бывает бит, если невзначай перейдет границу дозволенного или просто попадет под горячую руку.

Имеет ли вся эта история какое-либо отношение к свободе слова и ее ущемлению? И да, и нет. Да, потому что любое насильственное ограничение прессы – это нарушение Конституции. Нет, потому что Гусев с готовностью облизал пнувший его губернаторский сапог, а Минкин с готовностью встал на защиту Гусева. Павел Гусев всеми потрохами встроен в путинскую модель власти с ее палатами, советами и прочим. Минкин, которому бог даровал недюжинный талант публициста, в любой момент может обернуть свое «золотое перо» против любого неугодного власти. Достаточно вспомнить, как вовремя, аккурат перед выборами в Госдуму он написал разгромный памфлет против Шендеровича, который зачем-то собрался в депутаты, что, учитывая популярность и независимый характер Виктора Анатольевича, создавало для власти изрядную головную боль. Статья Минкина, которого многие тоже считают демократом и даже оппозиционером, смогла тогда остановить неугодного для власти кандидата. И это далеко не единственный случай использования Минкина в интересах власти. Не говоря уже о том, что «МК» – это трибуна для такого выдающегося «сливного бачка», как Хинштейн. Так что все-таки весь этот эпизод –это в большей степени ссора в лакейской, чем столкновение власти и журналистики.

Я в курсе, что выпускать газету в путинской России – это идти на компромиссы. Но точка компромисса бывает, как пробоина ниже ватерлинии корабля. Корабль после этого меняет свою сущность, превращаясь из полезного плавсредства в груду подводного мусора. В свое время Гусев в знак примирения пожал руку Павлу Грачеву, которого до сих пор многие считают заказчиком убийства журналиста «МК» Дмитрия Холодова. Сейчас сдал Янса и убрал заметку Минкина. Чтобы сохранить что? Хинштейна?

Графика Александра Котлярова