Новые инициативы власти в сфере избирательного законодательства, озвученные на уходящей неделе некоторыми вспомогательными службами Кремля (вроде Госдумы), на самом деле давно ожидались и вряд ли стали сюрпризом для тех, кому еще в силу разных и по большей части нелепых причин любопытно наблюдать за политическим процессом в России. Я имею в виду частичное возвращение графы «Против всех». (Частичное, поскольку уже объявлено, что на выборах президента России такой опции у избирателя по-прежнему не будет. Понятно, почему. Выборы президента  – это выборы только Путина. И что теперь – в бюллетене писать «Против Путина»? Согласитесь – некорректно.) Появится ли такая графа на очередных выборах в Госдуму? Тоже пока большой вопрос… Вторая, упомянутая нами инициатива, касается ближайших выборов в Мосгордуму. На этой неделе стало окончательно ясно, что пройдут они по мажоритарной системе. То есть никаких партийных списков, а исключительно одномандатные округа, коих в Москве будет сорок пять. (По численности следующего состава столичного законодательного органа.)

Оба этих нововведения уже активно и далеко не единожды обсуждались на страницах различных изданий. (В том числе – и в «ЕЖе». Дмитрий Орешкин вдумчиво и скрупулезно разъяснил, в чем суть и смысл возвращения графы «Против всех».) Рассмотрения очередных избирательных новаций, в основном, сводятся к попыткам ответить на сакраментальный вопрос: а выгодны ли они нашему гражданскому обществу? А свидетельствуют ли они о либерализации процесса или, наоборот, о «закручивании гаек»?

Я бы рассматривал эту проблему в другом ракурсе. Очевидно, что точечная коррекция избирательного законодательства носит ситуативный характер и обусловлена исключительно сиюминутными обстоятельствами. Вернее, даже представлениями кремлевцев об этих обстоятельствах. Вот кажется важным аналитическим ребятам, что сегодня графа «Против всех» поможет кандидатам от власти, они ее возвращают… А если вдруг выяснится, что предположение оказалось ошибочным, они ее завтра опять уберут. Точно так же дело обстоит с возвратом к мажоритарной системе. Оправдаются ожидания – распространят «мажоритарку» широко. Нет – вернутся к выборам по партийным спискам. Все же рычаги в их руках.

Данная стратегия абсолютно органично укладывается в знаменитую избирательную концепцию Вячеслава Володина, суть которой формулируется предельно просто: мы теперь тырим ровно столько голосов, сколько необходимо для победы. И не голоса больше! Я прямо вижу у него на столе аналитическую справку, в которой черным по белому написано: «В случае проведения в Москве выборов исключительно по одномандатным округам, в большинстве из них объем необходимых прямых фальсификаций не составит более пяти процентов. При смешанной системе процент фальсификаций увеличится до восьми. При голосовании только по партийным спискам – до двенадцати…» Так вот если раньше Кремлю было все равно, сколько воровать голосов, то теперь – нет. Отсюда и законотворческие метания, которые нам пытаются продать за либерализацию политической системы. Разумеется, все вышесказанное в той же степени касается возвращения графы «Против всех».

Впрочем, колебания нашей политической сферы, как выясняется в последнее время, не всегда исходят исключительно из властных коридоров и подвалов, а иногда даже из недр авторитетных демократических организаций. Я, разумеется, имею в виду разворачивающуюся на наших глазах драму (вполне способную перерасти в трагедию) в единственной пока оппозиционной партии России РПР-ПАРНАС.

Итак, некоторое время назад часть этой партии (находящаяся в сфере влияния одного из сопредседателей, Владимира Рыжкова) заявила о своем несогласии с курсом организации, с ее жестким позиционированием в отношении действующей власти. И сразу стало очевидно, что разногласия эти носят принципиальный характер.

Сразу оговорюсь – я обсуждал проблемы, возникшие в партии, со всеми ее тремя сопредседателями. И если попробовать в двух словах описать суть конфликта, то сводится он к следующему: Борис Немцов и Михаил Касьянов (и их сторонники) считают, что главная цель возглавляемой ими организации – демонтаж режима и смена власти в России. Отсюда и стратегия поведения – ограниченное функционирование внутри существующей политической системы. Участие в определенных выборных кампаниях (но исключительно тех, которые могут обеспечить максимальный резонанс). Сотрудничество с властью только по крайне узкому кругу вопросов (например, по вопросу освобождения политзаключенных).  Максимальный акцент на просветительской деятельности, направленной, в первую очередь, на информирование граждан о «заслугах» действующей власти и жизненной необходимости глобальных демократических реформ, организация широкого уличного протеста как локомотива возможных перемен в стране.

Позиция Владимира Рыжкова (и его сторонников) сегодня иная. По сути, он (они) говорит о том, что «радикализм», декларируемый двумя сопредседателями, осложняет функционирование партии внутри действующей политической системы, не позволяет ей по понятным причинам добиваться успешных результатов на выборах разного уровня, маргинализирует партию и фактически загоняет ее в подполье. Дескать, надо жить и работать в предложенных обстоятельствах. То есть – умерить свою оппозиционность, начать взаимодействовать с Кремлем по гораздо более широкому кругу вопросов и прекратить сотрудничество с наиболее оголтелыми противниками режима. И в первую очередь, разумеется, с Алексеем Навальным, который, напомню, баллотировался в мэры Москвы именно от партии РПР-ПАРНАС.

Я не хочу сейчас давать оценку этим позициям. Мне кажется, читатели «ЕЖа» вполне способны сделать это самостоятельно. Я предлагаю поговорить о другом…

На самом деле нет ничего экстраординарного в ситуации, когда внутри одной организации между ее руководителями и членами возникают серьезные содержательные противоречия. Так бывает. Более того – политические партии вполне могут и распадаться. И в этом нет ничего фатально ужасного, если таковое решение принимается демократическим путем. Например, на партийном съезде с учетом всех соответствующих процедур. Тогда на месте одной организации возникает две или десять, и все они начинают как-то жить внутри суверенной юрисдикции, внутри той политической системы, которая сложилась в данной стране. Но в том-то и дело, что мы с вами говорим о России… Итак, давайте от теории перейдем к практике и обсудим перспективы.

Сегодня ряд демократических движений и партий (РПР-ПАРНАС, «Пятое декабря», «Народный альянс») говорят о предстоящих осенью выборах в Мосгордуму как о важном этапе своего политического пути и собираются в них участвовать. Причем из всех перечисленных организаций РПР-ПАРНАС является единственной зарегистрированной партией. Другими словами, ее выдвиженцы могут без предварительных условий баллотироваться в Мосгордуму. Независимым кандидатам придется собирать подписи.

На сегодняшний день понятно, что РПР-ПАРНАС может прекратить свое существование. Потому что после закрытия достаточно большого числа подконтрольных Рыжкову региональных отделений Минюст может провести проверку и отозвать у партии лицензию на том основании, что ее формат перестал соответствовать законодательству… Если это случится, московские выборы пройдут без многих демократических кандидатов, поскольку Кремль получит прямую возможность самому отфильтровать данный список. Выгодна такая ситуация власти? Конечно, выгодна! Дескать, а какие претензии, если демократы сами в очередной раз переругались?

В разговоре со мной Владимир Александрович несколько раз подчеркнул, что к ситуации в РПР-ПАРНАСе Кремль не имеет никакого отношения. И я, учитывая репутацию Владимира Рыжкова, склонен ему верить. Но если вдруг события начнут разворачиваться именно таким образом, каким было описано выше, это уже не будет иметь никакого значения. В развале единственной демократической партии, на базе которой можно провести выборную кампанию в Мосгордуму, обвинят именно Владимира Рыжкова. И я не понимаю, что сегодня мешает Владимиру Александровичу и его сторонникам отнести все разбирательства по этому важному и принципиальному вопросу и все, даже самые радикальные решения, связанные с будущим партии, на уже послевыборный период? Чтобы, по крайней мере, оградить себя от тех подозрений, которые волей-неволей возникают даже у стороннего наблюдателя. Не говоря уже о самих членах партии. Тем более что на кону оказались не только будущее демократической партии, итоги важных (как некоторые полагают) выборов, но и политическая репутация инициаторов столь несвоевременно громкого и разрушительного скандала.

Фото ИТАР-ТАСС/ Александра Краснова