Зоя Светова, The New Times:

Сегодня идёт предварительное слушание, и судья назначит дату рассмотрения дела по существу. Скорее всего, эта дата поможет понять, когда огласит своё решение по «Болотному делу» судья Никишина. Сама она сообщит это завтра, когда уйдёт на приговор. Эти два дела связаны: дело о массовых беспорядках на Болотной, которое сейчас рассматривают в Замоскворецком суде и которое идёт к концу, и дело «Анатомии протеста-2». Удальцова и Развозжаева обвиняют в том, что они являются организаторами «Марша миллионов» 6 мая 2012 года и что они сделали это на деньги Гиви Таргамадзе. Мы прекрасно знаем всю историю Леонида Развожаева, который, испугавшись возможного ареста, уехал в Киев и хотел там попросить политического убежища, но сотрудники спецслужб его выкрали, держали в подвале, оказывали на него довольно сильное психологическое давление и заставили признаться во всём том, что потом легко в основу этого дела и было показано в фильме «Анатомия протеста-2». Что Удальцов, Развозжаев и Таргамадзе планировали «Марш миллионов» и другие протестные акции в России.

Конечно, дело будет рассматриваться в обвинительном ключе и будет обвинительный приговор. Мы знаем, что Константин Лебедев, который являлся, по данным следствия, одним из участников встреч с Таргамадзе, уже осуждён в особом порядке после того, как признал свою вину. Он дал показания на Удальцова и Развозжаева, получил срок в 2,5 года и сейчас уже попросил об условно-досрочном освобождении из СИЗО Лефортово, скорее всего, его просьба будет выполнена. Он будет свидетелем на процессе, и, я уверена, подтвердит свои ранее данные показания, потому что таковы были условия сделки, условия того, что он получит не 10 лет, которые ему грозили как организатору, а 2,5 года, которые он довольно комфортно просидел в камере Лефортовской тюрьмы, в одиночке, как и хотел.

Очень трудно сказать, какие будут сроки, пока мы не знаем, какие сроки ожидают участников так называемых «массовых беспорядков». Пройдёт Олимпиада, и трудно представить, что будет потом. Сейчас все обсуждают, закрутят ли гайки, и история с телеканалом «Дождь» говорит о том, что нам стоит ждать довольно жёстких мер со стороны власти, и ждать пощады ни Удальцову, ни Развозжаеву не стоит. Об этом говорит сам факт, что дело пришло в суд, хотя его отправляли на доработку в прокуратуру в конце декабря, когда освободили Ходорковского, Pussy Riot, Фарбера, активистов Greenpeace, и была надежда, что оно там «умрёт». Было ощущение какой-то оттепели, но теперь понятно, что всё это не так, потому что дело Развозжаева и Удальцова пришло в суд, а фигурантам «Болотного дела» грозят реальные сроки. Может быть, они окажутся не такими суровыми, как требует прокурор — от 5 до 6 лет, но, боюсь, что они будут реальными. Хотя у нас формально нет преюдиции, но реально она всё-таки есть, и приговор по «Болотному делу» должен стать преюдицией к делу Удальцова и Развозжаева. Потому что если будет жёсткий приговор участникам массовых беспорядков, значит, должны быть осуждены и организаторы, в нашей юриспруденции это всё как бы связано. Надо дождаться решения по «узникам Болотной», и потом делать выводы о том, что ждёт Развозжаева и Удальцова. На сегодняшний день у меня очень плохие предчувствия.

Первоначально Развозжаева все осуждали за то, что он признал свою вину. Но потом, когда выяснилось, какие были тому причины, это изменилось. Ему не засовывали иголки под ногти, его не пытали током, но, как он рассказывал правозащитникам и мне, в том числе, в СИЗО Лефортово, на него было оказано очень сильное психологическое давление, из-за которого он и поступил таким образом. Но потом он нашёл в себе силы отказаться от этих показаний, и в этом смысле он вызывает лично у меня симпатию. Вообще в протестной среде нет консолидированной позиции. Удальцов — такой, какой он есть — был заметной фигурой, и хотя можно не разделять его убеждения, он был яркой личностью, не шёл на компромиссы с властью, призывал к протестным акциям, акциям прямого действия, призывал и на несанкционированные митинги. И в силу того, что сейчас они на скамье подсудимых, к ним такое сочувственное отношение.

Понятно, что вся эта история с Таргамадзе очень странная. Хотя Таргамадзе говорит, что его там не было, у меня нет ответов, я не знаю, что там произошло. И если говорить честно, то, конечно, в каком-то смысле Удальцов и Развозжаев подставились, потому что если съёмки «Анатомии протеста» настоящие, а не просто монтаж, и они действительно занимались какой-то деятельностью, общались с зарубежными политиками, то они должны были понимать, что за ними следят. Вся эта «Анатомия протеста», история Развозжаева и Удальцова, конечно, очень огорчает, потому что видно — люди совершенно не думали о последствиях. Они пустились в революционную деятельность, совершенно забыв о законах конспирации, и это печально. История с Лебедевым тоже нанесла очень большой удар по оппозиционному движению, потому что оказалось, что человек заложил всех своих друзей, посчитав, что это — единственная возможность самому не сесть на 10 лет. Но я отношусь ко всему этому с пониманием, потому что это уже всё было в диссидентском движении. Не зря это дело сравнивают с делом Красина и Якира, и даже был фильм Андрея Лошака, посвящённый этому. Мы очень много узнали из-за этой истории и фильма о том, как всё устроено в подготовке оппозиционных акций, и увидели, что новые русские революционеры очень инфантильны. Но они за это платят своими жизнями и своей судьбой, они сидят в тюрьме и, вполне возможно, останутся там ещё надолго, поэтому осуждать их никто не может, так как никто не знает, как он бы поступил на их месте.