Подготовка к Играм в Сочи завершилась, до открытия Олимпиады остаются считанные часы. Самое время попытаться осмыслить, чем стала для страны растянувшаяся на годы грандиозная стройка, какое влияние на экономику она окажет и какие уроки стоило бы извлечь из всего того, что произошло на юге России. Автор далек от желания испортить участникам и болельщикам Олимпиады радость от побед и спортивных достижений. Речь пойдет о том, что осталось за пределами спорта. Говорить об этом необходимо, поскольку подготовка к Олимпиаде выявила ряд характерных изъянов в российской экономической системе и развеяла несколько устойчивых мифов, за которые руководство страны продолжает цепляться с завидным упорством.
О том, что затраты на подготовку Сочи к зимним Олимпийским играм оказались непомерными – в общей сложности было потрачено полтора триллиона рублей (около 50 миллиардов долларов), написано уже немало, равно как и о том, что деньги эти можно было бы потратить с гораздо большей для сраны пользой. Как только уже ни меряли Олимпиаду и отдельные спортивные и инфраструктурные объекты – и детскими спортивными площадками, и километрами современных автотрасс, и социально значимыми статьями федерального бюджета, и годовыми бюджетами отдельных регионов России.
В том, что олимпийские стройки выльются в астрономические суммы, никто не сомневался с самого начала. Однако в июле 2007 года, когда Россия выиграла право проведения зимних Игр 2014 года, ситуация в экономике была совсем другой. Страна была на пике, иностранные инвестиции текли рекой, и едва ли не главной заботой правительства и ЦБ было не допустить излишнего укрепления национальной валюты и перегрева экономики. Россия, включенная в группу наиболее перспективных с точки зрения экономического роста стран, примерялась к гонке за глобальное экономическое лидерство. Тогда у многих возникла иллюзия, что продлится этот золотой век вечно и, что бы ни происходило, ускоренные, по сравнению с остальным миром, темпы развития гарантированы. Кроме того, за предшествовавшие семь лет ЦБ и правительство накопили рекордные резервы, и все громче стали раздаваться голоса о том, что деньги эти лежат мертвым грузом, постепенно обесцениваясь и превращаясь в «резаную бумагу». Вкладывать хоть во что-то более существенное, в то, что можно потрогать руками – такой была (и остается) весьма популярная идея, когда речь заходит о резервах.
Именно на этой почве и выросло большинство весьма дорогостоящих проектов (достаточно вспомнить проведение саммита АТЭС), главной идеологией которых было получение хоть какого-то результата вне зависимости от того, во что выльются затраты. Отсюда превышение стоимости объектов над зарубежными аналогами в 2,5-4 раза. Так строились (и продолжают строиться) не только олимпийские объекты. Аналогичная картина наблюдается при строительстве автодорог, нефте- и газопроводов, коммунальных сетей, всего того, где, так или иначе, присутствуют деньги государства. Достаточно посмотреть на то, в какие суммы вылилось московскому правительству строительство МКАД, Транснефти строительство трубопровода ВСТО и какие деньги тратит Газпром на «Южный поток». В том, что достройка БАМа и реконструкция Транссиба также выльются в непомерные траты, сомневаться опять-таки не приходится. И тот факт, что «спекулятивный» приток капитала в страну уже несколько лет как сменился паническим бегством из нее, ничего не меняет. Такова сложившаяся в России практика. И даже если завтра в стране случится новое обострение антикоррупционной кампании и «государь» в одночасье поменяет всех членов правительства, руководителей госкорпораций и госкомпаний, те, кто придет на их место, будут действовать точно так же. Это еще один урок подготовки к Олимпиаде, урок, проверенный на практике. Именно это произошло с «профильной» госкорпорацией, ответственной за подготовку к играм, – «Олимпстроем». Ее поочередно возглавляли и бывший глава одной из крупнейших госкомпаний, и олигарх-пивовар, и чиновник из аппарата правительства, и местный сочинский чиновник. И действовали все с одинаковой эффективностью. В результате контролировать строительство пришлось лично Путину, который, похоже, за последний год в Сочи провел времени больше, чем в Москве.
Да, в режиме «ручного управления», благодаря авралам и дополнительным денежным инъекциям, к открытию Игр удалось худо-бедно достроить большинство (хотя и не все) из того, что планировалось. Однако уже сейчас с уверенностью можно сказать, что еще одного проекта такого масштаба страна просто не потянет, да и после сочинских Игр отходить будет долго.
Минувшие семь лет развенчали не только миф о неисчерпаемости доходов от нефтяного экспорта и притока иностранных инвестиций. Олимпийская стройка также весьма наглядно продемонстрировала несостоятельность тезиса об эффективности государственно-частного партнерства. Именно в Сочи эта схема формально совместного строительства (на деле частные инвесторы предпочитали вкладывать средства, полученные у государственного ВЭБа, в кредит, и отдавать эти кредиты никто не торопится) была обкатана и вылилась в дополнительные госрасходы.
Не оправдались и надежды на то, что масштабные государственные инвестиции станут дополнительным стимулом для замедляющейся экономики. Скорее наоборот, эффект получился отрицательным. Частным инвесторам пришлось конкурировать за ресурсы (в том числе и трудовые) с представителями государства, привыкшими не считаться с затратами. Понятно, что такая конкуренция для частных инвесторов ничем хорошим не закончилась.
Наконец, несколько слов о масштабах воровства и коррупции. Что бы ни говорили Путин с Медведевым об отсутствии фактов воровства, сколько бы ни призывали всех, кто располагает доказательствами имевших место злоупотреблений, не держать их в себе, а сообщать куда следует, звучат эти призывы неубедительно. Хотя бы потому, что за время подготовки к Олимпиаде были возбуждены десятки уголовных дел против подрядчиков и субподрядчиков, против тех, кто готовил техническую документацию по несусветным ценам, и тех, кто поставлял технику и материалы. Да и кадровая чехарда в «Олимпстрое» говорит сама за себя.
Как бы там ни было, но олимпийская стройка на юге России закончена. До старта Игр осталось совсем чуть-чуть. Беда лишь в том, что Россия вызвалась проводить еще и Чемпионат мира по футболу в 2018 года. И это уже пугает
Леонид Гозман: Чтобы сохранить власть, им приходится отбрасывать всякие мелочи, вроде Уголовного кодекса, суда и всего прочего, а заодно отбрасываются любые приличия.
Коммерсант: Международный олимпийский комитет (МОК) принимает меры в связи с оскорблениями спортсменов-геев и трансгендеров, прозвучавшими на «Первом канале» и «России 1».
Федянина Ольга: Я и вообще человек неспортивный, а сейчас прямо особенно, но тут хочется присоединиться к мировому олимпийскому движению. Какой-то сериал «Телемразики».
