Решение одного из старейших лидеров отечественного демократического движения Владимира Рыжкова выйти из партии, которую он же и создавал вместе с Немцовым, Касьяновым и Миловым (был в свое время такой подающий надежды молодой политический деятель), явилось для меня полной неожиданностью. Дело в том, что накануне рокового политсовета, на котором Владимир Александрович и обнародовал свое решение, прошел ряд встреч и переговоров между всеми фигурантами скандала, детали которого уже обсуждались неоднократно. В том числе и вашим покорным слугой на страницах «ЕЖа». Так вот, по итогам этих встреч их участники демонстрировали сдержанный оптимизм: дескать, конечно, все очень непросто, но, похоже, острая фаза пройдена. (Впрочем, каюсь, с Рыжковым я в последние дни не говорил.) И вдруг — заявление о выходе…
Объяснения своему поступку, которые последовали от Владимира Рыжкова и его соратника, известного экономиста Сергея Алексашенко, также покинувшего партийные ряды, внятными и убедительными назвать трудно. Ну, в самом деле, что за «рейдерский захват»? Кем он был осуществлен? С какими целями? Зачем Касьянову и Немцову захватывать партию, которую они же и основали? Зачем выдавливать из нее Рыжкова? Кому он мешал? Историю со снятием Рыжкова с поста ответственного секретаря партии необходимо разъяснить отдельно. Дело в том, что по уставу организации данная должность дает ее обладателю очень широкие полномочия (Немцов назвал их «ядерной кнопкой»). Например, представлять партию на переговорах различных уровней, подписывать от имени партии важнейшие документы и т.д. Понятно, что в условиях тлеющего конфликта между сопредседателями наличие этих полномочий у одного из них вызывало тревожное беспокойство у остальных. Поэтому в «рамках восстановления доверия» и решили должность сделать ротационной, причем с условием, что ни один из лидеров партии впредь ее занимать не станет. И еще один важней момент — эта позиция, как меня уверили некоторые участники переговоров, с Рыжковым обсуждалась заранее. То есть внесение вопроса об изменении статута должности ответственного секретаря в повестку вышеозначенного политсовета никаким сюрпризом для Владимира Александровича не было.
Сегодня уже очевидно, что решение Владимира Рыжкова создать единую партию с Немцовым и Касьяновым было серьезной политической ошибкой, и я, если честно, удивлен, что он решился на этот союз. Владимир Александрович Рыжков — человек очень аккуратный и осторожный. У меня есть некоторый опыт попыток создания с ним единых организаций.
Лет восемь-девять назад ОГФ Гарри Каспарова стоял в одном шаге от альянса с республиканцами Рыжкова… Я как сейчас помню последнее совещание, где с одной стороны сидели Рыжков с Лысенко, а с другой — мы с Каспаровым. Были обговорены все детали и нюансы, обсуждены состав будущего политсовета, согласованы первые заявления. Пресс-конференцию решили провести на следующий день и назначили время… И все. Уже к вечеру того дня Владимир Александрович оказался недоступен для общения — просто перестал подходить к телефону. Пропал, в общем… Его ближайшие соратники уверяли нас, что им о его судьбе и его планах ничего неизвестно. Но пропал-то он только для нас. Честно признаться, я уже не помню, как Рыжков объяснил потом свое внезапное исчезновение. Кажется, недомоганием. Прошли годы, и вся эта история как-то стерлась из памяти, мы продолжали общаться…
Так вот, Владимир Александрович был одним из первых, с кем я обсуждал формат будущего движения «Солидарность»! И смею вас уверить, он тогда был ярым сторонником этой объединительной инициативы. Более того, Рыжков вместе с Гарри Каспаровым, Борисом Немцовым и мною участвовал в переговорах с тогдашним лидером СПС Никитой Белых о вхождении его партии в «Солидарность» (и эти переговоры были успешными), агитировал региональных «яблочников» — словом, принимал активнейшее участие в большой подготовительной работе. Все первые совещания по важнейшим вопросам «Солидарности» проходили в его офисе на Новокузнецкой. Рассказать, что случилось потом? Правильно: в последний момент, как раз накануне обнародования, Владимир Александрович исчез. Пропал, в общем…
Мне, конечно, сложно утверждать наверняка, какими именно соображениями руководствовался нынче Владимир Рыжков, к которому я продолжаю питать уважение, инициировав столь разрушительный скандал в партии РПР- ПАРНАС. Впрочем, он сам их не скрывает: радикальная оппозиционность коллег не дает возможности функционировать в легальном политическом поле, эффективно участвовать в выборах без жесткого противодействия исполнительной власти, наконец, избираться в Думу по одномандатному округу (понятно, что соответствующие изменения будут внесены в законодательство). А годы идут…
Теперь очень многое зависит от того, какие дополнительные обстоятельства будут сопутствовать уходу Рыжкова из партии. Если они не повлекут за собой отзыв партийной лицензии, коей там все еще дорожат, если он сможет завершить эту историю цивилизованно, не порушив собственной репутации, тогда в добрый путь и попутного ветра… А вот если проект по расколу окажется сложнее и многограннее, то это будет уже совсем другой разговор.
В любом случае, история плохая. Однако далеко не такая трагичная, как пытаются представить многие. Партия РПР-ПАРНАС за последние годы сделала очень многое в нашем общественно-политическом пространстве. Достаточно вспомнить ее огромнейший вклад в расследование «болотного дела», в проекты по оказанию реальной помощи узникам Болотной. Словом, я надеюсь, что выход Рыжкова партию не подломит. Даже в том случае, если все пойдет по наихудшему сценарию. Существовала же она раньше и без Владимира Александровича, и без кремлевского мандата…
Фото ИТАР-ТАСС/ Павел Смертин
Последняя битва с диваном // ИГОРЬ ЯКОВЕНКО