Владимир Путин выступил с посланием Федеральному собранию, в конце которого попросил парламент рассмотреть Конституционный закон о принятии в состав России двух новых субъектов Федерации — Республики Крым и города Севастополь, — а также ратифицировать подписанный им договор о вхождении Республики Крым и города Севастополь в Российскую Федерацию.

Выступление президента демонстрирует, что Россия хочет укрепиться в Крыму, легализовав там своё присутствие. Большая часть послания президента посвящена обоснованию того, почему именно Крым для России так важен, по историческим и политическим причинам. Это выступление — такой сигнал мировому сообществу, потому что, судя по всему, российское общество пребывает в такой радости по поводу присоединения Крыма, что вообще не думает над иными вариантами. Россия остаётся в Крыму, но, скорее всего, не пойдёт за его пределы.

Связано это с тем, что в последние дни со стороны представителей других стран разговоры о возможности военного вмешательства из совершенно невозможных сценариев грозили превратиться во что-то обсуждаемое. Не гарантированное, конечно, но всё-таки обсуждаемое, а в отношении России такого не происходило во всей новейшей истории ни разу. Но за Крым Запад воевать не будет, хотя последуют, конечно, экономические санкции — как формальные, так и неформальные. И неизвестно, какие из них будут сильнее. Потому что, если формальные санкции коснутся достаточно узкого круга наших политиков и компаний, то неформальные санкции могут быть куда более серьёзными. Они могут пойти и по линии отказов от кредитования российских компаний, и по линии обрушения нефтяного рынка, и в направлении ускоренной диверсификации газовых потоков, потому что если раньше американский СПГ воспринимался как дополнение к российским поставкам, то сейчас ситуация может стать куда более серьёзной.

Вообще это послание является в некотором роде продолжением предыдущего послания Федеральному собранию, с которым президент выступил в прошлом году, хотя и в несколько другом ключе. Уже тогда появились сигналы, что Россия расходится с Западом. Но хотя к этому шло, всё происходило в более эволюционном, вялотекущем формате, процесс допускал какие-то шаги вправо и влево. То активно раскручивается антизападная кампания, то освобождают Михаила Ходорковского, то есть политика была двойственной, хотя и в рамках общего основного вектора, который был антизападным. Теперь же, хотя российский президент и говорит об отказе от мышления «холодной войны», реально происходит возвращение к этой модели. Это уже другая эпоха, где Россия не будет членом G8, где она будет вынуждена столкнуться с довольно большими проблемами, масштаб которых мы пока что не может себе представить. При этом будет несколько ниже идеологический фактор, речь не будет идти о противоборстве двух непримиримых мировоззрений, хотя до определённой степени идеологический разрыв уже возник ещё до украинского столкновения. Россия будет позиционировать себя, конечно, не как социалистическая страна, а как страна консервативная, религиозная, хранящая традиционные ценности, и так далее.

Другой важный фактор — СССР мог опираться на довольно широкую и разнообразную коалицию, в которую входили страны от членов Варшавского договора до Анголы и Мозамбика, но сейчас это будет иначе. С одной стороны, консолидация самого Запада выросла, возможно, благодаря Европейскому союзу, в украинском конфликте Запад смог договориться гораздо быстрее чем, например, в 1980 году по поводу Афганистана. В то же время есть разные страны, в первую очередь Китай, который внимательно следит за ситуацией и здесь выступает в роли третьей силы. Скорее всего, зависимость России от Китая, в том числе в энергосфере, резко вырастет. При этом китайцы — переговорщики для России гораздо более проблемные, чем Запад, что Москва уже почувствовала по контракту о поставках нефти.

В том, что касается Украины, послание было выдержано в примирительных интонациях в отношении украинского народа. Хотя в адрес нынешнего руководства страны были сказаны очень резкие слова, по поводу рядовых граждан ничего подобного сказано не было. Но то, что произошло, станет сильным ударом по нашим взаимоотношениям, как на государственном уровне, так и на человеческом. И компенсировать это будет очень сложно.

Что касается выгод от присоединения Крыма, то некоторые очевидные преимущества есть, в первую очередь — в связи с черноморским флотом, который теперь будет находиться на российской территории. Кроме этого, общественная поддержка властей колоссальна. Но при этом все выгоды уравновешиваются проблемами — например, то, что Севастополь теперь российская территория, никто не признает, кроме, может быть, какого-нибудь Асада в Сирии и, возможно, ещё кого-нибудь, но это точно будет крайне немногочисленный список. И самое главное — общественная поддержка вызывает ощущение, что россияне в данный момент надеются на чудо. Что вот мы присоединили Крым, это произошло без войны, и ощущение такое, что теперь не будет никаких фатальных последствий. И в том числе, поэтому поддержка и эйфория так велика. Но дальше начинаются проблемы. Например, вопрос, готово ли российское общество к мобилизационной экономике. Судя по тому, что мы знаем по опросам, это не так, люди привыкли жить в совсем других реалиях. На другой вопрос, готовы ли россияне к самоограничению, ответ также скорее отрицательный. Так что хотя все последствия того, что произошло, пока просчитать трудно, это экстраординарная ситуация, и, скорее всего, проблем будет очень много.

Фотография ЕЖ