Конгресс интеллигенции, о котором столько уже было сказано разными людьми, на мой взгляд, выполнил свою основную задачу — он состоялся. И сложное ли, простое ли, удачное или не очень, но начало этому диалогу уже положено. Как будет развиваться ситуация, вопрос следующий. Острейшее впечатление от Майдана. Из ярких деталей — плакат «Любим русских, Путина — презираем». Девушки наши пошли погулять туда и вошли в контакт с обитателями Майдана. Контакт выглядел следующим образом: «Вы откуда? — Из Москвы. — С Болотной чи с Кремля?» (копирайт Елены Лукьяновой).

Во время пленарного заседания встает двухметровый боец, который представляется командиром еврейской сотни Майдана. На голове – черная кипа, для тех, кто понимает.

Семен Глузман, в свое время получивший немалый лагерный срок за заочную экспертизу по делу генерала Григоренко, которого проще было признать невменяемым, чем несогласным.

Мустафа Джемилев, накануне 70-летия депортации крымских татар снова оказавшийся между родиной и родиной.

Литератор и переводчик Евген Сверстюк, сказавший мне в интервью, что все национал-освободительные движения начинались с… поэзии.

Невероятная Людмила Улицкая…

Как-то все сплошь – люди, за которых не стыдно. Но, повторюсь, это только начало.

Мне очень нравится идея университета Восточной Европы в Киеве, но ей еще предстоит обрасти «мясом».

Потом Ходорковский окажется в Донецке. И получит остро негативную реакцию — как на свое появление, так и на слова, которые он произнесет. Те, кто кричат ему: «Ты свою родину продал!», «восстают» против своего украинства тогда, когда им кажется, что у них есть сильный и верный союзник в лице России. Насколько этот союзник силен и верен, им еще предстоит узнать. Дай Б-г, что бы не таким способом, каким об этом узнали зрители «Норд-Оста», школьники Беслана, жители Крымска… Если люди, не желающие сегодня услышать Ходорковского, искренни, то почему они молчали полгода назад? Почему не выходили на свой Майдан раньше? Что изменилось? Догадываетесь? Государство, в котором они жили, утратило силу. Они поняли, что сейчас — можно. Они говорят, что не все измеряется экономикой и демонстрируют нежелание подчиняться действующим правилам. Будет ли у них потом возможность не подчиниться России, если их сильный и верный союзник просто использует их настроения? Посмотрим.



Впрочем, я хочу вернуться в Россию и задаться вопросом, а с чем мы сейчас остались и к какой степени изоляции мы готовы? И насколько готовы. По некоторым ощущениям, персональные санкции по степени обличения вполне превосходят накал страстей «холодной войны» семидесятых годов. Смешно предполагать, что это коснется только тех, против кого эти санкции направлены. Уже есть немало сигналов, показывающих, что будущие персоны нон грата, раз уж им предстоит таковыми стать, вовсе не готовы становиться париями в отрыве от собственного народа. Я не шучу про «железный занавес», ибо что, чиновникам теперь лучше бы не ездить в некоторые страны, а рядовым гражданам — пожалуйста? Да они этого ни в жизнь не перенесут, а значит, начнут ограничивать любителей поездок. Но это не главное. Главное, что те механизмы, которые существовали досель, тоже начнут рушиться. Нашим решателям судеб кажется, что никто и никогда не сможет отказаться от того сырья, которое мы предлагаем. От тех совместных проектов, которые запускались. Отказываться и впрямь не хотели, долго тянули, но, похоже, начинают об этом всерьез думать. Это будет означать падение уровня жизни в России. Серьезное падение, которое никаким духоподъемом не прикроешь. Что тогда? Каких врагов начнут искать? Где их начнут искать? Боюсь, внутри страны. И это мы проходили в 30 годы 20 века…

Блистательный Лев Рубинштейн в Киеве задумчиво сказал, что скоро возникнет такой город – Крымнашск. Где-нибудь в районе Магадана… Ага, и пополнять население в этом городе надо будет уже известным способом. Процесс изоляции не может быть остановлен по щучьему веленью на определенной точке. В большом мире сегодня все взаимосвязано. От международных соглашений до экономического климата. Мы не можем изменить общую картину, мы можем из нее выпасть. В километровые очереди, в спецраспределители, в гулкую с утра до вечера пропаганду… И все начинать заново.

Не надо мне морочить голову образом светлого СССР, я там жила, я помню. Большинство неопатриотов считают, что жить они будут, как в плакатном СССР, но при этом иметь изобилие товаров потребления, возможность зарабатывать деньги и прочие приметы нормального бытия. Так не получится. Получится назад, в тотальный дефицит. А тотальное вранье уже началось, и не вчера. Воссоздание великой державы на прежних принципах настолько же реально, как и воссоздание, например, Римской империи. Любые попытки чреваты человеческими жертвами. Готовы ли мы на них? При стопроцентной гарантии, что жертвы эти будут среди наших близких.


Фотографии Максима Бланта