Более чем 20 процентов россиян считают, что в стране не нужна политическая оппозиция. Это рекорд за последние 10 лет. При этом половина граждан страны уверена, что оппозиционеры в государстве все же есть. Это данные последнего опроса Левада-Центра. В июле 2010 года 49% респондентов говорили, что в стране есть оппозиция, в июле 2012-го такого мнения придерживались уже 66%, а к лету 2014-го показатель вновь снизился до 50%. Треть граждан нынче считает, что оппозиции в России нет вовсе. О необходимости политической оппозиции в июле 2010 года заявляли 67%, в июле 2012 года — уже 72%. Теперь политическую оппозицию считают необходимой лишь 57% опрошенных.

В оппозицию россияне зачисляют и КПРФ, и ЛДПР, и вообще неопределённо большое число людей, которые, по их мнению, могут хоть в чём не соглашаться с правительством. Утверждение о необходимости существования оппозиции — скорее дань тем нормам и идеям, которые были популярны в России в 90-е годы, когда концепции демократического устройства были в российском обществе общепринятыми. Остатки этой культуры, культуры демократии, в таких заявлениях присутствуют. При этом конкретные практики, например, действия на Болотной, могут встречать неодобрение — в этом смысле не всё, что либеральная пресса относит к оппозиционной деятельности, подпадает под эту категорию, с точки зрения общественного мнения в целом. Общая динамика такова, что происходит постепенные «выветривание» занесённого в 90-е годы представления о демократическом устройстве общества. Известно, что достаточно большое число россиян — их не меньше, чем тех, кто считает, что оппозиция нужна — согласны с тезисом, что стране нужен сильный лидер, и с рядом других подобных символических маркеров иного мироустройства, чем демократическое.

Если спрашивать, насколько россиянам вообще известно про существование либеральной оппозиции, то ответ может быть дан и положительный, и отрицательный, в зависимости от того, что понимать под «известностью». Если считать, что знание слов Путина о «пятой колонне» или чего-то подобного является знанием о существовании оппозиции, то эта информация распространена очень широко. Но если говорить о том, знают ли люди, с какими именно идеями выступает оппозиция, кроме того, что она действует против существующего режима, то с уверенностью можно сказать, что это знает меньшинство, по преимуществу жители крупных городов с достаточно высоким уровнем информированности. Например, факт существования такого политика, как Навальный, был известен максимум 40 процентам населения, причём знания тут распространялись не благодаря действиям самой оппозиции, а из-за репрессий в её адрес.

Фактор Крыма очень значительный. По сути дела этот вопрос — своеобразный маркер, ярлык для новой ситуации повышенной лояльности действующей власти, которому соответствует снижение запроса на оппозицию и требования иного общественного устройства. Тут нет прямой причинной зависимости, это не произошло из-за аннексии Крыма, но изменение ситуации выразилось как в этом действии, так и в «контроппозиционных» настроениях.

Фотография ИТАР-ТАСС