Как и почему гибнут в Украине российские журналисты

В последние дни их было трое. Двое погибших работали на телеканале «Россия-1», последний, которого только что предали земле – на Первом канале. Оба информационных учреждения не просто богаты. Их распирает от денег, что легко заключить как из роскошных шоу, так и из доходов телевизионного начальства, о которых даже среди прекрасно оплачиваемых телевизионщиков ходят почтительные легенды.

Кроме того, тяжелым контузиям подверглись на днях два репортера с «Рен-ТВ». О каких-то телесных повреждениях своих коллег то ли проболтались, то ли пустили рассчитанный слух сотрудники пронырливого, все более нежно любимого самым высоким начальством канала LifeNews.

Отметим очевидное, сразу бросающееся в глаза: и погибшие, и раненые, и контуженые журналисты не носили (и не носят!) ни бронежилетов, ни современных касок, серьезно смягчающих последствия ранений и контузий, ни военной обуви, которая много тяжелее удобных кедов, однако способна уберечь от увечий.

Главный вывод из этих свидетельств неумной бесшабашности состоит вовсе не в том, что наш отважный народ даже в смертельном бою привык полагаться на зыбкое «авось». Тут как придется и каждый за себя. Главное, что телекомпании отправляют под пули и снаряды своих людей без надлежащей подготовки к боевым условиям, без тренировки в оказании первой помощи и даже без страхования их от инвалидности и самой смерти.

Для того чтобы прийти к такому заключению, нет ни малейшей нужды лезть в телевизионные бухгалтерии и листать финансовые документы. Достаточно просто сравнить военные командировки наших журналистов с тем, как это делается во всем том мире, который у нас не без оснований называют цивилизованным.

Всякий раз, когда появляется весть о гибели военного репортера (особенно – фотографа или телевизионного оператора), с экранов доносятся всхлипы, пронизанные горьким недоумением. Как, мол, так, убили человека самой мирной профессии, безоружного, невоеннообязанного, который нес людям правду и только правду. Это откровенное, хотя и небеспричинное лицемерие. Журналисты с телевизионными и фотокамерами – люди предельно опасной профессии. У нас эта статистика скрыта, да и положение прикормленной околоправительственной журналистики предполагает национальные особенности съемки на поле боя. Но есть общеизвестные данные, которые вполне приложимы и к нам.

Во время войны во Вьетнаме потери среди американских телевизионных журналистов (в процентном отношении к числу участников) были выше, нежели потери среди авиадесантных частей и морской пехоты. Это естественно. Десантирование с небес или на морской берег происходит не каждый день, но телевидение идет круглосуточно, нон-стоп, и сколько бы репортер ни выдал видеоматериала вчера, его все равно не хватит сегодня, тем более – завтра.

В любой стране редакционные начальники подгоняют своих людей слать картинки цветом поярче и числом побольше. Но не везде они относятся к своим сотрудникам, как к легко восполняемому расходному материалу. В этом смысле господа эрнсты, добродеевы и прочие кулистиковы могут считать себя верными последователями победоносного и непреклонного маршала Жукова.

Как погиб оператор Первого канала Анатолий Клян? От начальников «Донецкой республики» пришла весть, что в полночь у проходной украинской войсковой части произойдет трогательное событие. Именно: солдатские матери, счастливые и заплаканные, уведут по домам своих ребят-солдатиков, вызволенных из рассыпающихся рядов карателей-укров.

Сейчас доказано, что матери были никакими не солдатскими матерями, а тертыми тетками из странного комитета, живущего на странные пособия. И что ребята, пообнимавшись с тетками под телекамеры, предполагали вернуться в те же казармы, поскольку полночь, темно, а ночевать где-то надо. Всем вместе, теткам из намеченной постановки и москвичам, приехавшим за видеорядом, который призван был потрясти доверчивую публику Российской Федерации, «Донецкая республика» представила автобус – от нашего стола вашему столу.

Но что-то не срослось. Ворота воинской части не распахнулись. Из проходной не выбежала стайка счастливых солдатиков. Более того, оттуда раздалась автоматная очередь. К счастью, никого не задело, и автобус отъехал от негостеприимной проходной. Недалеко, с полкилометра или около того. После чего все решили, что тут безопасно, и народ вышел покурить.

А почему не уехали совсем? Если автоматы стучат рядом – курить-то зачем?

В этом весь фокус. Телевидение, напомню, ненасытно. Охота за кадром капризна и во многом случайна. Даже с постановочными сценами раз на раз не приходится. Сначала, вроде, бардак, никто ничего не знает, а потом что-нибудь да вырисовывается. Приедет нужный человек, позвонит, кому следует. К тому же поспешно уехавшие могли нарваться на страшный скандал. Жутко представить, что бы было, если, к примеру, в программе златоперстного Дмитрия Киселева счастливые бандеровские дезертиры обнимали своих весело рыдающих мам, а по Первому – все тот же Леонтьев, пусть даже и весь в слезах, но без мам.

К тому же «Донецкая республика», какая-никакая, а сама гарантировала незабываемый кадр. Вот и автобус дали.

Стоят, курят.

И тут раздалась, как вспоминали позже разные очевидцы трагедии, автоматная очередь. Та самая, роковая. Кто стрелял, до сих пор неясно. С какого боку – не установлено. Если из-за забора той самой части, с полукилометровой дистанции, то сомнений мало: был бы на Анатолии Кляне надет бронежилет – был бы он сегодня среди нас, живых.

Для полноты картины вспомним, что телевизионная команда ВГТРК тоже оказалась на месте своей гибели потому, что местные деятели пообещали ей роскошные постановочные кадры: вывод местных жителей из-под обстрела гуманными ополченцами. Пообещали не только шикарную картинку, но и личную безопасность. Впрочем, ни «бронников», ни касок, ни спецобуви у команды все равно не было.

Как не было и того, без чего любому, хоть и гражданскому человеку не следует пребывать там, где стреляют: без индивидуального медицинского пакета.

А что такового не имелось, отчетливо видно на кадрах, которые снимал в роковом автобусе корреспондент LifeNews. Анатолий Клян уже ранен. Еще никто не знает, что в него попали две пули, все думают, что одна. Но куда: в живот, в грудь? Коллега из НТВ делает все, чтобы приободрить раненого: ну, потерпи, ну, вот, уже скоро. Во всем автобусе нет ни кусочка бинта. Никто не знает, как оказывать в подобных обстоятельствах первую помощь. Мы видим на пленке, что человека, который (они еще не знают) очень тяжело ранен, выводят из автобуса под руки, чтобы пересадить в другую машину. Все это безграмотная самодеятельность, лишнее движение грозит человеку смертью. И возможно, уже стало её причиной. Но таковы наши нравы.

Давайте представим, как развивались бы события, если бы наши главные, зажравшиеся и бесчувственные боссы телевизионных компаний относились к своим людям так же, как это делают разные там Би-Би-Си и Си-Эн-Эн. Если бы так же платили за безопасность и так же расплачивались за свои ошибки.

Во время работы в США я не раз писал об их армейских правилах и, в частности, об условиях профессионального страхования – для рядовых, офицеров, генералов. Интересовался, как обстоят дела со страховкой у журналистов, шахтеров, рыбаков – профессий повышенного производственного риска. К сожалению, тут нет места для деталей, для нашего читателя, полагаю, достаточно поучительных.

Но вот наблюдение самое общее: уровень личного страхования в той стране, в целом, неизмеримо выше, нежели у нас. Авиакатастрофы, обрушения, пожары – во всех случаях американские виновные платят пострадавшим в десятки раз больше, чем это принято в России. При этом вовсе не обязательно ждать особой милости высокого начальства. Приехал тамошний Путин на наводнение, остался ли дома – размер выплат не увеличится ни на одну тамошнюю копейку.

Государством на стандартные, но существенные суммы застрахованы все военнослужащие. Для тех, кто участвует в боевых действиях, размер возмещений основательно повышен.

Для сравнения пример из гражданской жизни. Рядовой шахтер (штат Западная Виржиния) получает, в среднем, от 60 тыс. долларов в год. В случае его гибели на посту семья получает выплаты в сумме 2 млн долларов. Страховку оплачивают солидарно владелец предприятия и штат. Кроме того семья получает бесплатное медобслуживание и пособия: дети – до совершеннолетия, вдова – пока не выйдет вновь замуж. В целом, эти затраты равны примерно 3 млн долларов за каждого погибшего. Конечно, это все при стандартных обстоятельствах. При иных условиях семья может подать в суд, если имеет основания и намерения добиться большего.

В том же, что касается журналистов – океан разнообразия. Есть компании более щедрые, есть разное соотношение между страховкой и зарплатой. Но сохраняется принципиальная зависимость между годовым жалованьем и уровнем профессионального страхования. Если шахтер получает от 60 тыс. долларов, то опытный репортер (а других на войну просто не пошлют) оплачивается из расчета от 150 тыс. долларов в год, нередко, много выше.

Соответственно, суммы страховых выплат в случае гибели или увечья достигают многих миллионов. Любая компания трижды почешет в затылке прежде, чем отправит в рисковое место группу репортеров. А уж посадить в один автобус команды сразу десятка телеканалов – это безрассудство непостижимое. Любой, самый совершенный автомобиль, самая новая записывающая аппаратура – сущий пустяк в сравнении с теми чудовищными тратами, которые неизбежно последуют, если под колесом окажется мина или на крышу упадет артиллерийский снаряд. Это, кстати, одна из причин, отчего тамошние менеджеры так любят нанимать иностранцев для работы в «горячих точках».

Страховые компании ужасно не любят тратиться. Поэтому они вырабатывают особый дресс-код и жестко настаивают на его исполнении. Каски и бронежилеты новейшей конструкции, особая солдатская обувь, индивидуальный пакет, умение оказать первую медицинскую помощь, сообщение в редакцию, где предполагаешь находиться и где находишься в данный момент – все это обязательно для последующих вероятных расчетов.

В грузинскую войну наши солдаты ездили на танковой броне в кедах и бейсболках. Иностранцы поражались. Американский десантник имеет право надеть в бою хоть пиратский платок. Но страховая компания, если о том станет ей известно, в случае трагедии не заплатит семье покойного или вовсе ничего, или жалкие гроши. И это, понятно, относится не только к десантникам.

Грузинские уроки пошли армии впрок. «Зеленые человечки» в Крыму были экипированы современной униформой – не совсем иностранной, но по натовским образцам. Однако журналистов эти новации никак не коснулись. Золотые потоки бюджетной щедрости орошают пьедесталы начальства, которого в телевизионных кабинетах видимо-невидимо. Тому, кому повезло вернуться живым и невредимым, лукаво повышены размеры командировочных. Для тех, кто вернулся в гробу, сохранены все прежние привилегии: духовой оркестр, почетный караул, медаль на подушечке и большой привет семье – с самыми искренними соболезнованиями.


На фото: Россия. Москва. 25 мая. Журналисты Олег Сидякин и Марат Сайченко (слева направо) во время пресс-конференции в редакции LifeNews. Российские журналисты были задержаны Нацгвардией Украины под Краматорском по обвинению в содействии "терроризму" на востоке Украины.

Фото ИТАР-ТАСС/ Вячеслав Прокофьев