Прощание на закате: похороны Валерия Сендерова
Когда внезапно человек уходит, мир, в котором он напряженно действовал, еще несет приметы его живого присутствия. Открытая дверь еще колеблется, у книги, раскрытой секундой раньше, ветерок еще листает страницы.
В субботу 15 ноября в храме Воскресения Христова московского Андреевского монастыря прошло отпевание бывшего советского политзаключенного, фактического лидера Народно-трудового союза России Валерия Сендерова (19.03.1945-12.11.2014). Служил известный московский священник Александр (Троицкий), которому помогал о. Христофор (Хилл).
Присутствовало около 100 человек.
«Поминайте наставников ваших, — так начал свое прощальное слово о. Александр. — Валерий Анатольевич был моим, как и многих здесь присутствующих, учителем во 2-й математической школе. Он был не только талантливым преподавателем, по-настоящему любившим математику. Он всегда и везде называл черное черным и белое белым. Это производило большое впечатление на всех его учеников».
К сожалению, не было включенных диктофонов, никто не взял на себя дело ведения фото- или киносъемки. Не было организующей воли, которой всегда отличался покойный, много сил тративший на устроение партийных и общественно-культурных мероприятий. Микроавтобус ритуальных услуг уехал на Введенское кладбище полупустым. Основная масса друзей и почитателей Валерия осталась поминать его в приходском «уголке». Сказались и российская несобранность, и растерянность.
Похоронили Валерия на Введенском («Немецком») кладбище; рядом, прикрытая новостройкой, — Лефортовская тюрьма, в которой он провел год жизни под следствием. Кладбище уже давно закрытое, на редкость ухоженное, все устроено удобно по-европейски. Фамильный крохотный участок Сендеровых наиболее бедный среди окружающего могильного благолепия. В сентябре Валера приезжал сюда. При всей его сосредоточенности на умственных интересах об этом последнем пристанище своих близких он заботился, на могильных холмиках высаживались цветы. В последний год он написал несколько коротких текстов о своих родителях: отце, которого почти не знал (тот умер, когда Валерию было лет 6), о наставнике своей матери, профессиональном юристе, до большевистского переворота — члене партии кадетов.
Из воспоминаний о. Александра Троицкого, бывшего ученика 2-й школы (записано по памяти):
— На уроках Валерий Анатольевич никогда не отвлекался от предмета. Математика для него была «святой». А на переменках он с учениками беседовал о вещах самых необычных. О том, что у коммунистов нет души, потому что они продали ее за партбилет. О поэзии. Мы ходили к нему домой в Уланский переулок. В комнату, заваленную сам- и тамиздатом. Как-то он дал одному из старшеклассников почитать «Архипелаг Гулаг». У того с собой не было портфеля, и он попросил хотя бы газету, чтобы завернуть запрещенный томик. И получил для этой цели экземпляр «Нового русского слова», заокеанской эмигрантской газеты, антисоветской (по классификации советских «органов»).
Из рассказа Владимира Корсунского, главного редактора портала «Грани.ру»:
— Когда в 1988 году издатели неподцензурной печати в СССР организовали на Арбате День независимой прессы, приехал ОМОН и отвез всех в КПЗ. Там мы пробыли в камере несколько суток. Сами менты недоумевали, не зная, что с нами делать. Валера увещевал их: «Мы — военнопленные. Вы должны относиться к нам в соответствии с этим статусом, как предусмотрено Женевской конвенцией».
В советские годы Сендеров обращался к присутствующим всегда «Дамы и господа».
«Дамам» всегда лобызал «ручки». Однажды в учительской, целуя руку коллеге женского пола, произнес: «Смерть большевикам». Присутствовавшая при этом директор школы остолбенела. Она была настолько поражена услышанным, что сочла происшедшее своего рода галлюцинацией и невозмутимо проследовала в свой кабинет, словно ничего не случилось.
Конечно, в таком поведении была значительная доля эпатажа. Но — и очевидное стремление активно воздействовать на умонастроения людей советского мира образами мира иного, основанного на совсем других ценностных началах. Это была попытка «блажить», как в старину на Руси делали юродивые, только в новых условиях.
Валера задолго до ареста, последовавшего в 1982 г., сфотографировался для будущих публикаций о его деле. Снимок этот стал широко известным и помещался во многих изданиях. Он заранее приготовился умирать в советских застенках. «Русский француз», политзэк хрущевской «оттепели», Никита Кривошеин вспоминает, как выйдя из ШИЗО мордовского лагеря, где провел 5 суток, чувствовал себя «прозрачным» и еле живым. Александр Подрабинек в своих мемуарах описывает, что в ШИЗО, стен которого он почти не покидал во время своего трехлетнего срока, речь шла о физическом выживании. Валерий Сендеров провел в ШИЗО и тюремной одиночке почти 5 лет! Иван Ковалев, бывший член Московской Хельсинкской группы, пересекавшийся с ним в то время, написал о поразительном поведении этого бывшего московского учителя математики, превратившегося в ходячий скелет, которого надзиратели выкидывали во время обысков в коридор: сил идти у него уже не оставалось.
Он был из тех, кто умирал, чтобы жизнь вернулась в общество, ограбленное и порабощенное коммунизмом. Не забудем это, пока следы от его ухода не затянула рутина будней.
Валера ненавидел любые революции и именно поэтому считал необходимым вести диалог с нынешней, очевидно ностальгирующей по СССР властью. Сколько поднялось шума вокруг этой его позиции. Но почему никто не вспоминает его слов, широко опубликованных: «Это не значит, что его (Путина, — П.П.) надо поддерживать. В нынешнем его виде — упаси боже! На него следует жёстко давить»? Сендеров — беспощадный критик евразийства, фантазеров-политологов из прокремлевских Изборского и Валдайского клубов, Александра Дугина и Александра Проханова, «красного» патриотизма и невежества. Об этом он написал множество текстов, опубликованных в периодике: от «Посева» до «толстых» журналов. В сентябре была напечатана его блестящая критическая статья о Николае Данилевском, чьи панславистские построения взяли сейчас на вооружение теоретики возрождения советского империализма. Сендеров как мыслитель и писатель — явление еще совершенно не осознанное и не оцененное. Но всем, знавшим его, абсолютно ясна его неординарность и человеческая подлинность.
…Похоронили его на закате.
Если бы Валеру, последние годы занятого партийным строительством и собственным творчеством, спросили: «А если сегодня придется умирать?», он, не задумываясь, ответил бы: «Если нужно, умру». И улыбнулся бы своей блаженной улыбкой. Вслух он не сказал бы о том, что знал наверное: это будет смерть со Христом, чтобы назавтра воскреснуть. Воскреснуть вместе с обновленной Россией. Его бы устами и его уверенностью…
Призываю всех, кто соприкасался с Валерием Анатольевичем Сендеровым: запишите свои воспоминания об этом удивительном человеке.
Фотографии предоставлены автором.
