Традиционное "общение с народом" Путина сенсаций не принесло. Громких заявлений не прозвучало, временной рекорд пребывания на публике побит не был. О том, что хотел донести Путин до россиян, "Ежедневному журналу" рассказал политолог, заместитель директора «Центра политических технологий» Алексей МАКАРКИН:

«Путин сказал очень простую вещь — нынешний кризис является следствием объективного геополитического столкновения, от которого нельзя было уклониться из соображений защиты национальных интересов, но продлится он недолго, года два. Любому человеку, в том числе Путину, свойственно действовать, исходя из знакомых прецедентов. На его памяти уже был кризис 98-го года, тяжёлый, но прошедший довольно быстро. И хотя он оставил свои следы, остановив стабильный рост, катастрофы не случилось. Экономика выровнялась, даже начался рост. Поэтому у него сложилось впечатление, что, если мы объединимся и примем некоторое количество технических мер, то ситуацию можно будет исправить. На это он очень сильно рассчитывает.

Кроме того, интересно отметить, что у Путина сильно поменялось отношение к Западу. Это было заметно какое-то время назад, но сейчас мы увидели очередное тому подтверждение. У него полностью изменилась картина мира в области внешней политики. Перспектив для «партнёрства» с Западом он не видит. Возможны какие-то договорённости, компромиссы, телефонные переговоры, но не какое-то серьёзное взаимодействие. Он считает, что Запад — это угроза. Есть Америка, которая хочет сменить российский режим и унизить саму страну, и есть Европа, которая не суверенна и подчиняется Вашингтону. Такая картина мира не исключает возможности договориться, например, по Востоку Украины, но договариваться он будет как с врагом, как в советское время.

Но это не «холодная война» в чистом виде, не масштабное противостояние реальных идеологий. То, что Россия представляет в качестве идейного содержания, — неконкурентоспособно, и воодушевит только западную периферию, вроде «Национального фронта».

О макроэкономике у Путина тоже есть свои представления, сформированные, вероятно, в 90-е годы. Тут он не хочет идти за теми людьми, которые призывают развернуть политику коренным образом от либерализма в сторону государственничества. Вместо этого он готов слушать тех людей, которые предлагают ему советы в рамках сложившейся парадигмы.

За нынешний кризис он брать на себя ответственность не хочет, потому что так обычно поступает человек, не планирующий переизбираться. А Путин переизбираться планирует. Так что он постарается разделить ответственность с обществом, резко повышая ставки. Мы все в его окопе, и либо «медведю выдерут когти», что приведёт к геополитической катастрофе, либо мы выдержим. В похожем духе высказался губернатор Краснодарского края Ткачёв, который сказал, что мы все одобряли присоединение Крыма, а теперь нам всем нужно сталкиваться с последствиями. У Путина это прозвучало, конечно, не так прямо, но идея та же: мы либо самостоятельная страна, либо никто. И если вы поддерживаете второй вариант, то вы — иностранный агент, а если вы поддерживаете самостоятельную страну, то надо терпеть. Тем более что с исторической точки зрения терпеть недолго, около 2 лет.

Понять, как именно Путин видит развитие событий на Востоке Украины, пока нельзя. Скорее всего, это станет предметом очень серьёзных переговоров, которые уже идут. Запад считает, что Россия должна пойти на уступки. Но Путин мыслит исторически, у него есть ощущение, что мы уже пошли на массу уступок: ушли из Польши, из Венгрии, из «нашей» Прибалтики, омытой кровью советских солдат. А теперь хотят, чтоб мы ушли ещё и из Украины?

Поэтому он предлагает как-то договариваться о той или иной форме «совместного жилья», например, о том, чтобы Восток оставался украинским только номинально. Путин употребляет не столько термин «единая Украина», сколько термин «общее политическое пространство». А под этим можно подразумевать всё, что угодно: и федерацию, и даже конфедерацию. Поэтому когда ему говорят с Запада, что надо уйти из Донбасса, а в ответ они не будут особенно протестовать по поводу Крыма, пусть и не признают его официально, то Путина такой вариант не устраивает. Локализоваться на полуострове и утратить влияние в Харькове, Донецке, Луганске он не готов.

Понятно, что Россия уже не может претендовать на то, на что могла претендовать при Януковиче, но всё-таки получить жёсткое право вето на возможное вступление Украины в НАТО Путин хотел бы. Надо ещё вспомнить, с чего начинался кризис. Сейчас у нас декабрь 2014-го, и предполагалось, что к этому моменту Украина уже однозначно вступит на путь, ведущий в Таможенный союз. Расчёт был именно такой: вся страна присоединяется к Союзу, за что Кремль был готов заплатить обещанные деньги, и первый транш даже сделали. А теперь от Путина требуют ограничиться Крымом, который юридически не признают, а остальное отдать — для него это и психологически, и политически неприемлемо».

На фото:
1. Россия. Москва. 18 декабря. Президент России Владимир Путин на большой ежегодной пресс-конференции в Центре международной торговли на Красной Пресне. Илья Питалев/ТАСС
2. Журналисты на большой ежегодной пресс-конференции президента России Владимира Путина в Центре международной торговли на Красной Пресне. Сергей Фадеичев/ТАСС