Переломный для новейшей истории России 2014 год прошел под знаком ухода православия из общественной жизни. Его влияние постепенно падает, несмотря на тесные объятия президента и патриарха, появление написанного в стенах Российского православного университета учебника для мигрантов и мужественную борьбу против сказочного «ока Саурона». Государство входит во многие сферы религиозной жизни, переформатирует их под себя и тем самым занимается «скрытой секуляризацией». «Православный атеизм», заявленный в свое время «последним диктатором Европы» Лукашенко, бодро перешагнул границы братской страны и гордо шествует по путинской России.

После украинских событий ресурс «политического православия» резко сократился. Русский мир, о котором грезил предстоятель РПЦ МП, в одночасье стал фикцией, отработанным материалом. И недавнее заявление белорусского духовенства о желательности автономии Белорусской церкви лишний раз напомнило о том, что вспять время не повернешь.

Но, похоже, православный ресурс сокращается не только в политике, но и в культуре. На первый взгляд политическая элита продолжает использовать господствующую конфессию в качестве средства коммуникации. Масштабные торжества в честь 700-летия Сергия Радонежского, на котором отметились многие политики, вроде бы служат тому подтверждением. Но все делается по инерции, без перспективы. Как, скажем, по инерции собирается в храме Христа Спасителя Всемирный русский народный собор, не вносящий уже много лет ничего нового в конфигурацию церковно-общественных отношений. Подобные мероприятия можно поставить в один ряд снаграждением церковными орденами гендиректора ВГТРК Олега Добродеева и главу Российского международного информационного агентства «Россия сегодня» Дмитрия Киселева.

Пропагандистские игры около церковной ограды навевают скуку. Правда, порой от них бывает и какая-то польза — кое-что перепадает и культуре. Скажем, в ходе подготовки юбилея самого почитаемого на Руси святого были отремонтированы многие древние храмы преподобного Сергия, а в Царском Селе восстановили замечательный собор, связанный с Первой мировой и семейством Романовых.

Но часто в результате этих игр культурное наследие становится заложником амбиций и идеологии. Чтобы далеко не ходить за примерами, достаточно вспомнить баталии вокруг строительства в московском Сретенском монастыре новодела рядом с древней церковью, фундамент которой может быть поврежден. Симптоматично, что решение о строительстве храма Новомучеников и Исповедников Российских на Крови «пробил» в коридорах власти настоятель Сретенского монастыря, «духовник Путина» и ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре о. Тихон (Шевкунов). То есть человек, который вроде бы призван защищать культуру внутри церковной ограды.

Церковные топ-менеджеры интересуются культурной темой только в контексте освоения бюджетных средств, выделенных государством на культуру. Кризис во многом умерил их аппетиты. И уже не слышно, например, о проектах по превращению Ростова Великого в град-Китеж — по примеру лужковских стилизаций. Спасибо кризису.

В то же время культурные импульсы, идущие из церковной ограды, от простых прихожан, исчезают. Всякие музыкальные фестивали, литературные конкурсы, общественно-значимые инициативы погрузились в трясину церковной и государственной бюрократии, и если что-то еще живое существует, то вопреки структуре момента.

К таким живым делам стоит, наверное, отнести работу Преображенского содружества малых братств по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. Недавно в Петербурге по благословению митрополита Варсонофия участники движения начали сбор средств на установление на Левашовском мемориальном кладбище памятника репрессированным участникам братств города на Неве.

Новый путинский секуляризм, связанный прежде всего с приспособлением религии под нужды государства, набирает обороты. Это не значит, что он не действовал раньше. Просто количество переходит в качество.

К слову, об играх путинской бюрократии с религией немало говорится в вышедшим перед самым Новым годом сборнике «Монтаж и демонтаж секулярного мира» (М., Центр Карнеги, 2014). Здесь и замечательное социологическое исследование «Вера большинства» покойного Бориса Дубина. И аналитическая статья Сергея Филатова «Русское православие, общество и власть в эпоху турбулентности». И «Легенды и мифы российской истории» Олега Морозова. И многое другое.

Статья протоиерея Алексея Уминского «Христианская община и гражданское общество» взывает к полемике. Автор рисует нам идеальную картину устроения церковной жизни — конечно, посредством общин, соборности. Но нигде не говорит о механизме защиты этих самых общин в условиях путинской России, в условиях авторитаризма и самодурства церковных топ-менеджеров. Так что его призыв создавать общины немного похож на призыв попа Гапона во время оно идти к царю. Пойти-то можно. А что делать, если начнут стрелять?

В 2014 году РПЦ МП вступила в трудные времена. Но, может быть, здесь будет и своя польза: многие горячие головы остынут. И подспудно начнется поиск конструктива.


Михаил Метцель/ТАСС