Общественное ТВ вместо общества?
Казалось бы, хорошее слово «общественный», да что-то в нем не то. Казалось бы, что может быть лучше, ведь слово значит «всего общества», то есть «твое», «мое», «наше»… То есть «ничье»! Не имеющее определенного хозяина, никем нормально не управляемое.
По крайней мере, такому восприятию слова «общественный» научила нас прошлая советская жизнь. А жизнь новая, постсоветская, такое восприятие усугубила, добавив к этому слову целый синонимический ряд: «бесполезный», «показушный», «очковтирательский». Ну посудите сами, разве не эти значения выходят на первый план в таких понятиях, как «общественный контроль», «Общественная палата», «общественное телевидение»? Об этом «общественном телевидении» и пойдет речь.
На предпоследнем в уходящем году заседании наше дорогое (значит, тоже общественное?) правительство в очередной раз возбудилось по поводу Общественного телевидения. Глава Минэкономразвития Герман Оскарович Греф докладывал непосредственному начальству и коллегам о реализации задач, «поставленных президентом перед правительством». Для начала министр подтвердил, что «будут выполняться все задачи, поставленные президентом на 2006 год, по подъему жизненного уровня людей», в частности, «в течение трех лет реальные доходы бюджетников увеличатся в полтора раза». А далее, умолчав о том, какими темпами за упомянутые три года сожрет эту прибавку инфляция, Греф перешел «к сладкому». И заявил, что Министерством культуры в правительство внесен законопроект об Общественном телевидении. И при этом не преминул подвести под внесенный проект самую прочную из всех возможных ныне основ – поручение президента! Президент, по словам Грефа, «поставил задачу создать общественное телевидение», каковое призвано стать «источником информации, свободным от влияния различных групп и интересов».
Супер! А как же в таком случае быть с интересами одной-единственной – кремлевской – группы, от влияния которой не свободны ныне все электронные СМИ?!
Если подобное президентское поручение было дано не для красного словца, напрашивается загадка для Германа Оскаровича и для того, чье поручение сей министр столь успешно выполняет. Зачем надо было приводить под единый кремлевский знаменатель все мало-мальски заметные из существующих ныне телевизионных каналов, чтобы потом перед теми же, кто это телевидение в единые ряды выстроил, ставить задачу создания телевидения иного, прямо противоположного имеющемуся?! Логики в этом столько же, сколько в том, чтобы заниматься виноделием, предварительно вырубив всю виноградную лозу и попутно заменив виноделов мастерами по машинному доению. Коров, разумеется.
Читать растиражированные информагентствами и – государственными! – телеканалами цитаты из Грефа одно удовольствие! Не могу наслаждаться в одиночку, приглашаю и вас.
«Деятельность общественных телерадиокомпаний будет контролироваться Советом по вещанию, в состав которого будут входить также представители институтов гражданского общества». А бесконечные общественные советы, которые депутаты так мечтают поставить над первым и вторым государственными каналами на что? А Общественная палата с ее функциями опять-таки общественного надзора, ой, простите, контроля за ТВ зачем?
«Предусматривается, что общественные телерадиокомпании будут создаваться путем трансформации государственных средств массовой информации». Еще лучше! Может, Герман Оскарович еще и укажет, каких именно средств? Первого канала, в котором государству принадлежит 51% акций? Или стопроцентно государственного ВГТРК с его каналами «Россия», «Культура» и «Спорт»? То-то эти две структуры между собой передерутся, дабы не оказаться обобществленными! Или, может, речь идет о государственном канале в масштабах одного отдельно взятого региона? Москвы, например. Тогда и случившаяся накануне громогласного заявления Грефа отставка президента ТВЦ Олега Попцова как раз на руку. Поэкспериментируйте, мол, с обобществленным телевидением в рамках столицы – благо, что такой и экономически, и профессионально маловменяемый канал, как ТВЦ, испортить трудно, – а тогда и распространяйте эксперимент на всю великую и необъятную…
Для тех, кто забыл, напомню, что существующий ныне на первой кнопке Первый канал, в пору своего создания в 1995 году и восемь лет после назывался ОРТ, хотя расшифровку этой аббревиатуры – Общественное Российское телевидение – мало кто помнил. В итоге генеральный директор этой структуры Константин Эрнст, любящий повторять буддистское изречение, что «имя – это судьба», переименовал так и не ставший общественным телевидением канал в Первый.
Что плохого в общественном телевидении, спросите вы. Отчего это я так измываюсь над идеями Грефа и Ко? Да оттого, что навязанное свыше, тем более, трансформированное из госканала общественное телевидение не может быть общественным по определению, как создаваемая властью оппозиция не может быть оппозицией просто потому, что этого не может быть никогда.
«Общественное», то есть телевидение общества, должно быть свободно от всяческих связей с властью или с теми, кто с этой властью повязан. В первую очередь от связей экономических. ОРТ не могло в середине 90-х стать телевидением общества, потому что платить за независимое от власти телевидение общество было не готово. А профинансированное связанным в ту пору с Кремлем Борисом Березовским телевидение быть общественным изначально не могло.
Только абонентская плата зрителей способна сделать телеканал независимым от власти и связанных с этой властью олигархических структур. Готово ли общество сегодня, в конце 2005 – начале 2006 года, платить за свое телевидение – вопрос. Не случайно большие телевизионные начальники, спокойствию коих, казалось, проект Грефа должен бы угрожать, беспокойства не выказали. Более того, вовсю шутили по этому поводу на организованной Агентством по печати корпоративной вечеринке руководителей крупнейших средств информации. Да-да, и у начальников свои корпоративные вечеринки случаются! Эта, весьма милая и неформальная, прошла на Останкинской башне в самый день грефова заявления. А один из присутствовавших руководителей крупнейшей и более чем государственной структуры не столько в шутку, сколько всерьез предложил провести эксперимент с ТВЦ: во-первых, канал все равно пока бесхозный, а во-вторых, только жители столицы с их гораздо более высокими, чем в среднем по стране доходами, способны сегодня реально финансировать общественное ТВ.
Теленачальники уверены, что далее бодрого рапорта родному правительству дело с общественным телевидением и на сей раз не пойдет, что законопроект не пройдет даже первого чтения в Думе. Но если и так, то о телевидении всего общества снова все решит не общество, а власть, которая у нас ныне решает все – и за себя и за тех, кто по нормальной человеческой логике должен этой самой власти оппонировать.
Что ж, какое ныне у нас общество, такое у него и Общественное телевидение. Никакое.
Обсудить "Общественное ТВ вместо общества?" на форумеПо крайней мере, такому восприятию слова «общественный» научила нас прошлая советская жизнь. А жизнь новая, постсоветская, такое восприятие усугубила, добавив к этому слову целый синонимический ряд: «бесполезный», «показушный», «очковтирательский». Ну посудите сами, разве не эти значения выходят на первый план в таких понятиях, как «общественный контроль», «Общественная палата», «общественное телевидение»? Об этом «общественном телевидении» и пойдет речь.
На предпоследнем в уходящем году заседании наше дорогое (значит, тоже общественное?) правительство в очередной раз возбудилось по поводу Общественного телевидения. Глава Минэкономразвития Герман Оскарович Греф докладывал непосредственному начальству и коллегам о реализации задач, «поставленных президентом перед правительством». Для начала министр подтвердил, что «будут выполняться все задачи, поставленные президентом на 2006 год, по подъему жизненного уровня людей», в частности, «в течение трех лет реальные доходы бюджетников увеличатся в полтора раза». А далее, умолчав о том, какими темпами за упомянутые три года сожрет эту прибавку инфляция, Греф перешел «к сладкому». И заявил, что Министерством культуры в правительство внесен законопроект об Общественном телевидении. И при этом не преминул подвести под внесенный проект самую прочную из всех возможных ныне основ – поручение президента! Президент, по словам Грефа, «поставил задачу создать общественное телевидение», каковое призвано стать «источником информации, свободным от влияния различных групп и интересов».
Супер! А как же в таком случае быть с интересами одной-единственной – кремлевской – группы, от влияния которой не свободны ныне все электронные СМИ?!
Если подобное президентское поручение было дано не для красного словца, напрашивается загадка для Германа Оскаровича и для того, чье поручение сей министр столь успешно выполняет. Зачем надо было приводить под единый кремлевский знаменатель все мало-мальски заметные из существующих ныне телевизионных каналов, чтобы потом перед теми же, кто это телевидение в единые ряды выстроил, ставить задачу создания телевидения иного, прямо противоположного имеющемуся?! Логики в этом столько же, сколько в том, чтобы заниматься виноделием, предварительно вырубив всю виноградную лозу и попутно заменив виноделов мастерами по машинному доению. Коров, разумеется.
Читать растиражированные информагентствами и – государственными! – телеканалами цитаты из Грефа одно удовольствие! Не могу наслаждаться в одиночку, приглашаю и вас.
«Деятельность общественных телерадиокомпаний будет контролироваться Советом по вещанию, в состав которого будут входить также представители институтов гражданского общества». А бесконечные общественные советы, которые депутаты так мечтают поставить над первым и вторым государственными каналами на что? А Общественная палата с ее функциями опять-таки общественного надзора, ой, простите, контроля за ТВ зачем?
«Предусматривается, что общественные телерадиокомпании будут создаваться путем трансформации государственных средств массовой информации». Еще лучше! Может, Герман Оскарович еще и укажет, каких именно средств? Первого канала, в котором государству принадлежит 51% акций? Или стопроцентно государственного ВГТРК с его каналами «Россия», «Культура» и «Спорт»? То-то эти две структуры между собой передерутся, дабы не оказаться обобществленными! Или, может, речь идет о государственном канале в масштабах одного отдельно взятого региона? Москвы, например. Тогда и случившаяся накануне громогласного заявления Грефа отставка президента ТВЦ Олега Попцова как раз на руку. Поэкспериментируйте, мол, с обобществленным телевидением в рамках столицы – благо, что такой и экономически, и профессионально маловменяемый канал, как ТВЦ, испортить трудно, – а тогда и распространяйте эксперимент на всю великую и необъятную…
Для тех, кто забыл, напомню, что существующий ныне на первой кнопке Первый канал, в пору своего создания в 1995 году и восемь лет после назывался ОРТ, хотя расшифровку этой аббревиатуры – Общественное Российское телевидение – мало кто помнил. В итоге генеральный директор этой структуры Константин Эрнст, любящий повторять буддистское изречение, что «имя – это судьба», переименовал так и не ставший общественным телевидением канал в Первый.
Что плохого в общественном телевидении, спросите вы. Отчего это я так измываюсь над идеями Грефа и Ко? Да оттого, что навязанное свыше, тем более, трансформированное из госканала общественное телевидение не может быть общественным по определению, как создаваемая властью оппозиция не может быть оппозицией просто потому, что этого не может быть никогда.
«Общественное», то есть телевидение общества, должно быть свободно от всяческих связей с властью или с теми, кто с этой властью повязан. В первую очередь от связей экономических. ОРТ не могло в середине 90-х стать телевидением общества, потому что платить за независимое от власти телевидение общество было не готово. А профинансированное связанным в ту пору с Кремлем Борисом Березовским телевидение быть общественным изначально не могло.
Только абонентская плата зрителей способна сделать телеканал независимым от власти и связанных с этой властью олигархических структур. Готово ли общество сегодня, в конце 2005 – начале 2006 года, платить за свое телевидение – вопрос. Не случайно большие телевизионные начальники, спокойствию коих, казалось, проект Грефа должен бы угрожать, беспокойства не выказали. Более того, вовсю шутили по этому поводу на организованной Агентством по печати корпоративной вечеринке руководителей крупнейших средств информации. Да-да, и у начальников свои корпоративные вечеринки случаются! Эта, весьма милая и неформальная, прошла на Останкинской башне в самый день грефова заявления. А один из присутствовавших руководителей крупнейшей и более чем государственной структуры не столько в шутку, сколько всерьез предложил провести эксперимент с ТВЦ: во-первых, канал все равно пока бесхозный, а во-вторых, только жители столицы с их гораздо более высокими, чем в среднем по стране доходами, способны сегодня реально финансировать общественное ТВ.
Теленачальники уверены, что далее бодрого рапорта родному правительству дело с общественным телевидением и на сей раз не пойдет, что законопроект не пройдет даже первого чтения в Думе. Но если и так, то о телевидении всего общества снова все решит не общество, а власть, которая у нас ныне решает все – и за себя и за тех, кто по нормальной человеческой логике должен этой самой власти оппонировать.
Что ж, какое ныне у нас общество, такое у него и Общественное телевидение. Никакое.
